Изабель посмотрела на Дункана – тот сидел по-турецки рядом с Джолли и деловито завязывал узел.
– Они старались защитить меня – они знали о Дункане.
Ройда передернуло. Пальцы, крепко стиснутые, вдруг разжались. Тихим, страдальческим голосом он произнес:
– Я долго был главным винтиком в долгом и трудном задании – я спас три тысячи жизней, ушел сам и увел свой экипаж; благодаря мне никто не пострадал. Все считали меня героем, а ты… ты ничего не желала знать.
Ройд тяжело вздохнул.
Не сводя взгляда с его профиля, она молчала, хотя дыхание ее участилось…
– Мне было так больно, чертовски больно! Нет, хуже – как будто у меня там открытая рана, глубже которой я не получал. – Голос у него сел, он говорил хрипло. – Ты была единственной, кого я впустил в свою душу, – только ты могла так больно меня ранить. И ты это сделала.
Их окружали звуки моря – шум ветра, волн, парусов и крики чаек; оба молчали, вспоминая пережитую боль.
Ройд глубоко вздохнул и поднял голову:
– Ну да, я ушел от тебя. От тебя и… от нас. От всего, чем мы были друг для друга. – Более ровным тоном он продолжал: – Иначе я не мог бы жить дальше.
Сердце Изабель замерло – перед нею был прежний Ройд; она всегда остро чувствовала смену его настроения, его эмоций. Она могла бы сказать, что у него на душе, даже не видя его.
– Тогда, – продолжал он, снова опустив глаза, – я пришел к выводу: пока меня не было, пока я исполнял свой долг во имя короля и страны, ты разлюбила меня. Ты передумала. – Он пожал плечами. – А что еще я мог подумать?
Изабель ощутила всю силу его боли. У нее снова закружилась голова.
Ройд обернулся и посмотрел на нее:
– Ты тоже не стала бороться за нас.
– Я не знала, что есть «мы», за кого стоит бороться, – прошептала она, со слезами в голосе.
Ройд пристально смотрел в ее темно-карие глаза; она всегда была его якорем, его тихой гаванью при любом шторме. Но сейчас шторм бушевал между ними, они сами его создали… И вот они как будто очутились в мертвой точке: прошлое осталось позади, но оба пока не совсем понимали, что ждет их в будущем. И возможно ли для них общее будущее.
«Твое будущее зависит от тебя», – вспомнил Ройд слова отца. Ах, как он был прав!
– Теперь мы оба знаем, что произошло восемь лет назад. И как по-твоему, стоит за нас бороться?
Самый важный вопрос.
Изабель вздохнула и просто ответила:
– Не знаю, но… возможно. – Она посмотрела поверх его плеча на палубу: – Кроме того, у нас есть Дункан.
Он проследил за ее взглядом – их сын увлеченно вязал морские узлы.
– Кстати, – ответил он после паузы, – поскольку у нас есть Дункан, предлагаю считать «возможность» тем, что нам с тобой нужно исследовать.
Изабель кивнула:
– Чтобы что-то подтвердить или, наоборот, навсегда вычеркнуть из своей жизни… нельзя продолжать, не зная… что может быть.
Остаток дня Ройд