16
Хотя не обходилось и без некоторых курьезов. Например, крупнейший психолог и методолог науки Владимир Петрович Зинченко охотно согласился выступить на одном из семинаров с докладом, но потом (со свойственным только ему мягким юмором) жаловался автору: «Понимаете, выхожу я на трибуну, собираюсь уже говорить, вдруг весь зал встает, смотрит на меня и начинает креститься. Я опешил в недоумении – хорошо, догадался оглянуться и увидел, что прямо за мной висит икона. Ну, так же нельзя, вы бы хоть предупреждали…»
17
До революции это Психологический институт имени Л. Г. Щукиной при Императорском Московском университете. Выше упоминалось о приветствиях духовных академий в честь его открытия 23 марта (по старому стилю) 1914 г. Институт был построен на территории университета и оборудован по последнему слову техники целиком за счет благотворительного вклада известного купца и мецената С.И. Щукина. Это было первое в мире здание, специально воздвигнутое для крупного научного психологического института. «У нас в Германии, – не без доли зависти писал известный немецкий психолог О. Кюльпе, – нет ничего подобного, что можно было бы поставить рядом». Ведущие американские ученые так же высоко оценили новое научное учреждение в России. Д. Кэттел назвал его «наилучше оборудованным в мире». Э. Титчинер признал, что «приспособления и оборудование соперничают, если не превосходят лаборатории, где-либо в мире существующие» [Психологический институт на Моховой (исторический очерк). М., 1994, С. 6–7].
Условия С. И. Щукина для столь щедрого пожертвования составили лишь несколько простых пунктов: передача института в вечное пользование Императорскому Московскому университету и запрет на использование здания кроме как «в учено-учебных целях»; назначение организатором и директором профессора Г.И. Челпанова; присвоение институту имени горячо любимой, недавно умершей жены дарителя – Лидии Григорьевны Щукиной (1864–1907). Руководство университета с охотой приняло все пункты. Чтобы почувствовать тогдашнее отношение к этому событию, приведем строки из письма собрания сотрудников и студентов института ректору Московского университета: «Настоящее собрание, адреса и приветствия, прочитанные на нем, с очевидностью показывают, какую высокую оценку находит себе дар С. И. Щукина. Мы горячо желаем и находим вполне соответственным, чтобы эти стены хранили в себе изображения тех, благодаря кому создано это научное учреждение. Поэтому мы имеем честь просить Вас и в лице Вашем – Совет Императорского Московского университета возбудить ходатайство о разрешении нам поместить в нашем институте портреты Л. Г. Щукиной