Однако…
Если вы были внимательны, наверняка не пропустили слово «почти». Я сказала «почти весь уголок рая принадлежит дедуле Кассаню», потому что небольшой скальный участок – четыре тысячи квадратных метров над пляжем Ошелучча – не входил в его владения, их несколько столетий назад унаследовал один дальний кузен. Этот анклав во владениях деда сразу стал единственной на полуострове зоной, доступной для строительства. Ставки мгновенно взлетели, и один подрядчик начал возводить среди красных скал гостиничный комплекс. По слухам, итальянец из Портофино. Отель был задуман роскошный, в тон скалам, терраса с видом на Средиземное море, своя пристань, трехзвездочные номера, джакузи и прочие прелести. Работа началась в марте, и корсиканские ассоциации защитников окружающей среды немедленно подали протест, ссылаясь на Закон о побережье[48]. Признаюсь, что поняла далеко не все, но дед с папой могут говорить об этом часами. Совершенно очевидно, что строить на территории анклава законно, поскольку он находится больше чем в ста метрах от моря, но «зеленые» повели речь о защите естественных пространств, природных пейзажей, процедуре регистрации, праве преимущественной покупки (праве первой руки), принадлежащем Национальной службе охраны прибрежных зон и приозерной полосы… Короче, клубок противоречий.
Можно или нет сооружать комплекс? Никто не знает. Адвокаты, журналисты, чиновники сражаются не на жизнь, а на смерть, крупные суммы денег переходят из рук в руки – законно и не совсем. А итальянские работяги медленно, но упорно возводят кирпичные стены на бетонном фундаменте под носом у дедули Кассаню, не дожидаясь решения суда (хотя оно, вполне вероятно, признает строительство незаконным). А нос у моего деда волосатый и обидчивый.
Так все и шло до двух часов этой ночи. БАБАХ!
Огромная дыра в том, что осталось от бетонной плиты. Придя на смену, рабочие увидели на площадке лишь груды строительного мусора.
Продолжение мне рассказала Аурелия. Она дочь Чезаре Гарсии, аджюдана[49] жандармерии Кальви. Вообще-то она не сильно мне нравится. Аурелия на два года старше меня и потому слегка задирает нос, изображает осведомленность: мол, закон есть закон, а если что не так, пожалуюсь папе. Можно подумать, что у нее не было детства, что она вытянула двойную шестерку в «Игре в гуся»[50] и перескочила через