Флорообраз во французской литературе XIX века. С. Г. Горбовская

символа, художественной реминисценции, аллюзии. Литературоведа интересуют содержание и форма фитонима как художественного образа в конкретном анализируемом художественном произведении, его связь с дискурсом, его история в тексте и за рамками текста, формирование флорообразной традиции в тот или иной исторический период. Анализ литературно-художественного флорообраза относится к литературоведению, но находится во взаимодействии с культурологией, историей, искусствоведением, семиотикой, лингвистикой. Литературоведческие исследования прежде всего обращены к флорообразу как транслятору важнейших эстетических и философских идей, концептуально важных для той или иной литературной школы или того или иного автора.

      Важно отметить, что флорообраз в разные литературные эпохи представляет собой совершенно разные явления. В средние века речь идет о флороаллегории и флоросимволе-атрибуте; в эпоху Возрождения делаются попытки преодоления средневековой аллегории, чувствуется желание повнимательнее приглядеться к живой природе; в период классицизма основную роль играет флорообраз-троп, нередко тяготеющий к словесному штампу, клише, устойчивой риторической фигуре; в XIX в. флорообраз приобретает особую глубину, смысловую дискретность, авторскую интерпретацию, то есть становится субъективным. Порой автор выводит флорообраз на первый план, наделяет его полномочиями главного действующего лица произведения, часто прибегая к использованию персонификации или растительной метаморфозы («Умирающая роза», «Лилия залива Санта Реститута» Ламартина, «Фантом розы», «Сосна Ланд», «Цветочный горшок» Готье, образ цветка-сифилиса или «свирепого нидулария» у Гюисманса).

      Субъективный флорообраз прежде всего – коннотативный, особенно если в его основе лежит денотат гипоним, т. е. конкретное название растения. О подобном типе образа пишет Р. Барт в работе «Риторика образа» (1964). Это «символический («культурный») знак»[7], коннотативный, содержащий в своем ядре уточняющий денотат[8], коннотаций же в связи с денотатом может быть бесконечное множество, в зависимости от исторических, культурных, художественных, видовых предпосылок. Гипоним является ядром коннотативного флорообраза. Он конкретизирует растение, называет его точно (роза, барвинок, василек, верба), но не детализирует, дает почву для еще более фрагментарных ассоциаций (цвет, подвид, расположение растения, форма и т. д.). Роза, к примеру, может быть разного цвета, сорта, она ассоциируется с Грецией, Римом, восточной поэзией (соловей и роза), с христианскими мистическими атрибутами и символами, с розенкрейцерами, поэзией классицизма и барокко. Но первичной в случае гипонима является именно коннотация. То есть коннотативный образ – более конкретный, интерпретатор отталкивается от той исторической семантической нагрузки, которая заложена в денотате; ассоциативный же основан на фантазии интерпретатора, догадках, предположениях.

      Так