Он оглянулся, поискав нужную сторону улицы, и направился к дому. Дед на скамейке лениво глянул на Васю и отвел глаза. Молодая мать остановилась, провожая незнакомца любопытным взглядом. Мальчишки с гиканьем пронеслись мимо.
А он стоял у серого забора и мучительно вглядывался в глубь заросшего сада. Там стоял дом. Нет, не дом – домик. Домишко. Как и все в округе – чуть косой, припавший почему-то на правый бок, с почерневшей шиферной крышей, с тремя маленькими окошками на улицу и ржавой жестяной бочкой под водостоком.
Он наконец толкнул калитку и вошел во двор. На веревке, между двумя старыми яблонями, висели простыня, наволочка и ночнушка – большая, в мелкий синий горох, с кокетливым бантиком на груди. Ему отчего-то стало невыносимо стыдно, и он отвел глаза. Постучал в дверь, и оттуда сразу же раздался низкий, густой, медовый голос:
– Открыто.
Вася вошел и от волнения закашлялся.
– Доктор, вы? – услышал он все тот же голос.
Вася стоял столбом и молчал.
– Да кто там? – В голосе почувствовалось раздражение. – Ты, Петрович? Что молчишь, болван? Осип? Осип осип, Архип охрип, – звонко рассмеялся медовый голос.
– Нет! – почти выкрикнул он. – Не Петрович и не Осип.
– А кто же? – В ее голосе не чувствовалось никакой тревоги – одно кокетство.
Он опять закашлялся.
Через минуту услышал скрип пружинной кровати, тяжелый вздох и отпрянул к стене.
Ситцевая занавеска, отделяющая небольшую прихожую от комнаты, раздвинулась, и на пороге появилась женщина. Было видно, что она нездорова: температурный румянец на щеках, потный лоб, обметанный лихорадкой рот.
– А вы кто? – спокойно спросила женщина, поправляя царственным жестом воображаемую прическу.
Он хрипло проговорил:
– Я от Ремизовой, Натальи Ивановны, вашей бывшей соседки.
– А-а! – протянула она так, словно гонцы от старушки посещали ее не реже раза в неделю.
Оба помолчали.
– Ну, давайте пить чай, – она кивнула на коробку с тортом.
Прошли на крошечную кухоньку: стол, покрытый старой клеенкой в коричневую клетку, двухконфорочная плита, дряхлый буфет с посудой, два шатких венских стула.
Амалия повернулась спиной, чтобы поставить чайник, и тут же обернулась:
– А трубу вы починить можете? Течет вот тут, под мойкой. – Она озабоченно нахмурила брови. И, чуть смутившись, продолжила: – И вот горелка что-то барахлит, правая, один свист, а газа нет.
Вася радостно закивал. Чай пили молча, так, пару вопросов про бывшую соседку. Скоро пришел врач, и Амалия удалилась с ним в комнату.
Потом Вася бегал в аптеку, в магазин и на рынок. Чинил плиту и трубу, опять пили чай, и она призналась, что по причине нездоровья