Воспоминания будут интересны даже тем, кто прочел сотни воспоминаний русских офицеров.
В Красном стане. Записки офицера
Часть первая[10]
I. Приезд в Екатеринодар. – Вокзал. – Эвакопункт. – Американский лазарет. – Начало эвакуации. – Бунт раненых. – Плен
В конском вагоне меня довез мой вестовой, казак Яков Мельников, до Екатеринодара. Дорогу помню смутно. Вспоминается конская морда, дышащая теплым дыханием мне на голову; припоминаю, что наш поезд остановился где-то в чистом поле и зачем-то в нашем вагоне поставили пулемет. Вероятно, померещились вблизи красные.
Приехали мы в Екатеринодар ночью. Первый приступ возвратного тифа, видимо, проходил у меня, так как я двигал ногами и доплелся через бесконечное станционное железнодорожное полотно до вокзала в надежде здесь дождаться утра, чтобы затем попасть на эвакуационный пункт и получить отсюда назначение в какой-нибудь лазарет.
На вокзале была обычная картина отступления армии: все скамьи, стулья, столы, стойки и пол были завалены больными и ранеными солдатами и офицерами. Пройти через станционное помещение было делом нелегким: приходилось идти не по полу, а по лежащим в серых шинелях стонущим, бредящим, мятущимся в агонии существам. Вся эта больная, завшивленная серая масса валялась здесь в чаянии лазаретной койки. Многие ожидали неделями. Но лазареты были так колоссально забиты искалеченными, обмороженными и ти фозными, что некоторые здесь же, на вокзале, на сыром грязном полу, находили вечный покой и отдых от нечеловечески трудного похода во имя Великой, Единой и Неделимой…
Был конец февраля 1920 года. Весна уже заметно входила в свои права, но все же еще было сыро и холодно, особенно для нашего брата – больного.
– Ваше благородие! Тут нечего нам оставаться. Вша одолеет, – сказал мне мой верный Мельников. – Идешь, а она под ногой хрустит. Тут ейное царство.
Мельников был старый казак и, несмотря на революционные годы, не мог отказаться от старой привычки говорить «ваше благородие».
– А куда