Голицына назначают генерал-губернатором в Ригу. Иван Андреевич отправляется с ним, но вскоре выходит в отставку и опять исчезает. Известно, что за игру в карты ему тогда запретили появляться в обеих столицах.
1806 год. Крылову тридцать семь лет. В Москве он показывает поэту И. И. Дмитриеву два своих перевода басен Лафонтена.
– Это истинно ваш род! – воскликнул Дмитриев. – Наконец вы нашли его.
Совет этот совпал с тем, что чувствовал сам Иван Андреевич. С этого момента начались его успехи. В 1807 году в театрах играли три его новые комедии, в печати появились первые басни.
1809 год – вышел сборник басен, их пока двадцать три.
1811 год – Крылов был избран в академики Российской Академии. Он редко посещал заседания, скучал на них. Как-то академики решили почаще собираться. Все согласились, Крылов тоже, но добавил:
– Разумеется, за исключением почтовых дней.
Никто не сообразил, что почта отправлялась каждый день – даже в воскресенье. Все дни были почтовыми.
1812 год – открылась Императорская публичная библиотека. В ней собрали многих литераторов того времени, в том числе Крылова и его друга Гнедича, переводчика «Илиады» Гомера. Среди сотрудников библиотеки оказался тот издатель, которому Крылов принёс свою первую оперу. Трогательной была их встреча. Издатель сохранил детскую рукопись Крылова и вернул её автору.
«Крылов всё приобретал случайно. Быстро покончил с трагедиями – и начал писать комедии. Знал французский, после двадцати лет выучил итальянский, а на шестом десятке – за два года – греческий языки», – изумлялся биограф Лобанов.
Вторая половина его жизни удивительно спокойна и бедна на события. В отличие от первой. Крылов жил в квартире при библиотеке, ходил на службу, ездил в Английский клуб и к друзьям, изредка сочинял, много читал старых романов – чтобы убить время. И очень любил покушать. Эта его страсть была всем известна. Но Иван Андреевич, словно предупреждая знакомых, писал:
Когда таланты судишь ты,
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть высоты.
Князь Вяземский вспоминал: «Пушкин читал своего „Годунова“, ещё не многим известного… В числе слушателей был и Крылов. По окончании чтения я стоял тогда возле Крылова, Пушкин подходит к нему и, добродушно смеясь, говорит:
– Признайтесь, Иван Андреевич, что моя трагедия вам не нравится и, на глаза ваши, не хороша.
– Почему же не хороша? – отвечает он. – А вот что я вам расскажу. Проповедник в проповеди своей восхвалял Божий мир и говорил, что всё так создано, что лучше созданным быть не может. После проповеди подходит к нему горбатый, с двумя округлёнными горбами,