– Смотри, как бы раньше я не облегчил твое брюшко, приспешник дьявола! – усмехнулся Рике, и помахал кинжалом.
– Тебя-то самого подвесят не за шею, как честного человека, – добавил Гийом, – а за ноги, как самого низкопробного воришку!
– Иа! – подтвердил звонкий и насмешливый голос, донесшийся из глубин соседних комнат.
Буридан не сводил горящих глаз с Мариньи.
Первый министр поднял руку, дабы призвать к тишине лучников, у которых этот ослиный рев вызвал жуткое неприятие, и, в свою очередь, произнес:
– Вам, мессиры д’Онэ, как и вам, Гийом Бурраск, как и вам, Рике Одрио, приговоренным судом короля, великодушием Его Величества даруется помилование. – Мариньи вытащил из-под плаща свиток пергамента и передал прево, который поклонился. – Благодарите за это нашу королеву, которая просила перед королем и добилась того, чтобы вам сохранили жизнь.
– Иа! Ио! – прыснув со смеху, воскликнул все тот же издевательский голос.
Яростное ворчание раздалось среди лучников, и Жан де Преси явил лицо более взволнованное, чем полагалось прево.
– Это еще не все, – продолжал Мариньи, чье спокойствие оставалось внушительным и ужасным.
– Мессиры д’Онэ, вы получаете полную свободу. Вам будет возвращено ваше родовое имение, после чего каждому из вас пожалуют по двадцать тысяч экю – все это при том лишь условии, что вы тотчас же покинете Париж под надежным эскортом, который сопроводит вас на три лье от этого города.
– Иа! Ио!
– Вы, Гийом Бурраск, и вы, Рике Одрио, тоже свободны. Ваши титулы, привилегии и прерогативы императора Галилеи и короля Базоши остаются за вами – без каких-либо условий… Мессир прево и вы, стражники, позвольте же осуществиться великодушию королевы!..
– Готье и Филипп д’Онэ, Гийом Бурраск и Рике Одрио, вы свободны, – провозгласил прево.
Лучники расступились, открыв широкий проход для тех, которые милостью ее величества были помилованы.
– Пойдем, Буридан! – в один голос воскликнули император Галилеи и король Базоши. – Пойдем, или ты не слышишь, что мы свободны!
– Эй! – крикнул Жан де Преси. – О Жане Буридане речи не шло!
– Видишь, Филипп, как оскорбляет нас твоя развратница! – промолвил Готье. – Думала, что ради спасения наших голов мы способны покинуть нашего брата Буридана!
Филипп не