Полная преемственность теорий Бергарди с практикой Бетмана-Гольвега – очевидна. Последний указывал в своём меморандуме через месяц после начала войны: «Россия должна быть отброшена в Азию и отрезана от Балтики; с Францией и Англией мы можем договориться, с Россией – никогда». На западе Бетман-Гольвег после войны хотел договориться о «культурном союзе» Германии и побеждённых Франции и Англии против России, которая должна была быть вычеркнута из европейского контекста{629}.
Расчленение России находило живую поддержку и у германских промышленников. Один из них, Август Тиссен, говорил: «Россия должна лишиться балтийских провинций, части Польши, Донецкого угольного бассейна, Одессы, Крыма, Приазовья и Кавказа»{630}. Журнал «Вестник Европы» отмечал в 1914 г. «Германия стремится к завладению мировым рынком в интересах своей индустриальной, финансовой и торговой буржуазии. Потому-то широкие круги германского населения широко поддерживают “военную партию”, против которой не борется даже немецкая социал-демократия, также заинтересованная в расширении рынка труда. И надо, чтобы русская публика знала это. Тогда она поймёт, что речь идёт об упорной борьбе, которую дальновидные немцы назвали “второй Семилетней войной”»{631}.
В секретной записке иностранного отдела Морского генерального штаба России, поданной на Высочайшее имя, скорее всего в конце 1913 г., говорилось: «Последние 15 лет Германия всеми силами пыталась поработить Россию экономически и ослабить ее в политическом и военном отношении. <…> Но возрождение России уже началось и идёт быстрыми шагами: в Германии пробуждаются вследствие этого серьёзные опасения за дальнейшее распространение своего влияния, и немцы уже спешат принять меры»{632}.
Одна из главных причин, по которой германский промышленный капитал стремился покончить с Россией как с опасным конкурентом, заключалась в принятом русским Правительством решении пересмотреть неравноправный торговый договор с Германией 1905 г. Генерал А. Ф. Редигер писал: «Торговый договор 1905 года, заключённый нами во время войны с Японией, был для нас крайне тяжёл тем, что целые отрасли нашей промышленности (особенно химические производства и изготовление машин) были лишены таможенного покровительства, а потому не могли развиваться, так что мы были вынуждены получать все эти произведения из