Вскоре городок остался позади. На карте, которой снабдила нас адвокат Тони, было ясно отмечено название нужной нам дороги, но прошло почти пять минут, прежде чем я заметила покоробленный старый указатель. Он опасно низко наклонился к дороге, испещренный дырками от пуль, пробитая надпись почти не читалась.
– Вот она, – возбужденно проговорила Бронвен, – Брайарфилд-роуд.
Мы неслись мимо зеленых загонов и по узким, похожим на коридоры участкам дороги среди густого буша, маневрируя на затяжных поворотах и подпрыгивая на тряских мостах и металлических прутьях, позволявших машине преодолевать канавы, но мешавших сделать это животным. В какой-то момент мы проехали мимо больших деревянных ворот – за ними поднималась на холм, к полуразрушенному строению, гравийная дорога. Я ехала дальше, но не видела ничего, напоминавшего старое поместье Тони. Спустя примерно милю асфальтовая дорогая сменилась грунтовой, затем резко оборвалась перед стеной буша.
Остановившись на обочине, я изучила карту. Потом обернулась и, прищурившись, посмотрела туда, откуда мы приехали. Вдоль дороги маячили деревья, редкая тень пряталась у их подножия. За жарким маревом протянулись во весь горизонт доисторические холмы. Я ничего не узнавала. Не было ни зданий, ни знакомых скалистых образований. С таким же успехом мы могли высадиться на Луну.
Бронвен, прищурившись, посмотрела на меня.
– Мам, мы заблудились?
– Конечно, нет.
– Тогда где мы?
Я сунула скомканную карту назад в свою сумку-торбу, включила двигатель и развернула машину.
– Мы вернемся на главную дорогу, – решила я. – На сей раз гляди в оба. Вероятно, мы благополучно проехали мимо.
Я неслась по грунтовке, вздымая тучу пыли, так мне хотелось поскорее увидеть что-нибудь знакомое. Потом, к своему облегчению, я заметила на вершине холма строение, мимо которого мы проехали раньше.
Свернув на обочину, я опустила стекло и посмотрела на холм. Маленькое, обшитое досками бунгало казалось заброшенным, но я заметила потенциальные признаки жизни: припаркованные перед ним два автомобиля и вяло развевавшиеся на веревке майки.
Я вышла из машины и сдвинула в сторону ворота, упиваясь воздухом, пропитанным ароматом цветов. В придорожной траве голосили цикады, в отдалении хором пели лягушки-быки. Единственными другими звуками было пощелкивание перегретого мотора машины и шепот колеблемых ветром листьев.
Мы проехали вверх по дорожке и остановились позади других машин. Одна из них была безупречно отреставрированным винтажным «Валиантом». Соседний автомобиль оказался старым «Холденом» – пикапом с лысой резиной и потрескавшимся лобовым стеклом; его помятый кузов был наполовину съеден ржавчиной.
Я направилась прямиком к бунгало. С его дощатой обшивки, изъеденной временем и непогодой, отслаивалась краска. Ни на одном из окон не было занавесок. Кровельное железо загнулось с одной стороны, как крышка на банке из-под