На какое-то мгновение моя улыбка становится искренней.
– Тебе надо учиться, – сказала я. – По-моему, это просто великолепная мысль.
Три часа спустя я увидела ее за стойкой в полной отключке. Кто-то что-то подмешал ей в бокал, и трусики на ней оказались порванными. В больнице сказали, что следов проникновения не обнаружено, но администрация на всякий случай позволила ей убраться. Еще через два часа из номера Сальваторе Риццо исчезли «Слезы царицы», взятые женщиной, лица которой никто не мог вспомнить.
Стандартная модель поведения.
Я выставила украденные драгоценности на продажу, согласилась на обмен в одном из венских кафе, приехала, заказала кусочек торта «Захер», а через пять минут уже таращилась на ордер на арест и небольшого роста человека с ранними залысинами, который спросил:
– У вас было пальто?
Я была столь потрясена всей ситуацией, снующими вокруг меня полицейскими и небольшой толпой туристов, с любопытством разглядывавших меня через окна кафе, когда на моих запястьях защелкивали наручники, что сначала совсем не поняла вопроса.
– Что-что?
– Пальто, – терпеливо повторил он. – На улице очень холодно.
– На вешалке у двери, синее.
– Вот это?
– Да.
Он быстро ощупал его, не нашел ничего интересного и накинул мне на плечи.
– Ну, вот и славно.
По дороге в полицейский участок он сидел рядом со мной, а когда проводил меня внутрь, венские полицейские аплодировали ему стоя. У меня взяли отпечатки пальцев – большая проблема. Компьютеры меня запомнили. Впредь придется работать осторожнее.
В допросной я спросила:
– Почему вам хлопали, когда вы вошли?
Он говорил по-немецки с каким-то выговором, который я не могла определить: ни четкий, чеканный берлинский, ни слегка растянутый венский.
– Я три года искал похитителя драгоценностей. Поимка вас – большая удача. Хотите чаю или кофе?
– Так вы не из местной полиции?
– Я из Интерпола.
– А мне казалось, что Интерпол – это нечто такое, о чем люди говорят в кино.
– В кино меньше бумажной волокиты, – со вздохом ответил он. – Электронная переписка и обработка таблиц не способствует продажам билетов в кино, хотя у меня есть совершенно захватывающие базы данных.
К своему удивлению, я улыбнулась, заново изучая этого полицейского. Он был на пару сантиметров ниже меня, с длинными руками и короткой шеей, а рядом с левым ухом у него примостилось созвездие из трех маленьких, плоских родинок. Чрезвычайно коротко подстриженные ногти. Кусал ли он их в детстве?
Онихофагия: навязчивая привычка к обкусыванию ногтей. Чтобы избавиться от нее, нужно покрыть ногти специальным лаком. С солью бензойной кислоты: самый горький вкус, известный человечеству.
– Как вас зовут? – спросила я, с удивлением слыша собственный голос.
– Я инспектор Эвард.
– Разве в Интерполе есть инспекторы?
– Мы