– Мне нужны были его деньги и власть, и ничего больше, а то, что Свэндал влюбился – это его проблемы.
– Марина, ты такой жесткий!
– А потом я изменила ему с его другом и ушла, – добавила я темных красок, чтобы Свэн вообще несчастным вышел.
– Ты беспризорный!
– Беспринципная, – поправила девчонку и выдала самодовольно: – Да, я такая. А еще ковар-р-рная.
– Бедная дракона!
– Это точно. Теперь у него разбито сердце, он, бедняжка, страдает, запутался, погряз в пороке, и только истинная и чистая любовь способна исцелить его раненое сердце.
Если я правильно поняла основополагающий принцип «фантази», то…
– Мну спасать оно от всех!
– Мо-ло-дец, – похвалила я девчонку.
– Марина, – торжественно-серьезно провозгласила она, – ты обещать мну, что не претенвдувать?
– Да.
– Клянись?
– Ага.
В дверь постучали.
– Занято! – в один голос крикнули мы с Аленкой по старой общажной привычке, когда в дверь к неодетым девушкам кто-то ломится. Младшие курсы обычно дожидались разрешения войти, однокурсники всегда стучали и сразу входили, а те, кто постарше, даже стуком себя не утруждали, вот и выработался рефлекс.
Получилось у нас с Аленкой так душевно, что служанка, начавшая было протискиваться в дверь с подносом, от неожиданности подпрыгнула. Чайник на подносе тоже подпрыгнул. Невысоко, сантиметров на десять, но и этого ему хватило, чтобы при приземлении отскочить от поверхности и вылить все свое содержимое прямиком на девушку. Хорошо хоть не кипяток был.
– Простите, леди, я сейчас, – залепетала драконица и поспешила скрыться.
– Пойдем приводить тебя в порядок, – предложила я, направляясь в сторону гардеробной. – Красота – первый шаг на пути к сердцу мужчины.
Аленкины глаза вспыхнули фанатичным азартом. Все, Свэн, ты попал! В глубине души мне даже жаль тебя. Где-то очень глубоко.
Со второй попытки нам все-таки подали легкий завтрак в покои и сообщили, что обед будет через полчаса. Что ж, времени привести себя в порядок, а Аленку в боевую готовность было достаточно.
«Вот ведь гад чешуйчатый!» – спустя пять минут ругала я Свэна на чем свет стоит.
Все, что я нашла в гардеробной из одежды, было исполнено на орочий манер – проще уж сразу голой идти! На низ одевались прозрачные шаровары, а грудь прикрывала широкая кофта с низким вырезом из того же материала. Поверх всего этого натягивался приталенный сарафан до пола, опять-таки просвечивающий и с низким декольте, и финальным аккордом шла фата до колена, которая крепилась к прическе, и ее можно было носить как откинув назад, так и закрывая лицо. Нужно ли говорить, что она тоже была прозрачной? Спасало в этом наряде от полного позора только обилие ткани, благодаря чему все самое интересное лишь угадывалось. И, конечно же, нижнее белье под все это великолепие не предусмотрено.
Аленка