– Что Черкашин?
– Писатель, Николай Черкашин, он же умер уже!!! Давно уже!!! Ты чё?!!
Снизу деликатно кашляют. Делаем удивлённые лица (по привычке) и свешиваемся вниз. Прямо под нами стоит Черкашин с командиром и смотрят на нас. Черкашину явно неудобно, что он жив, командиру – весело.
– Жив он, Паша, – говорит командир, – я его пощупал – тёпленький.
Вниз Черкашин спускаться не стал почему-то, постеснялся, может того, что поставил Пашу в неудобное положение?
ДСП
Рассказ этот называется «ДСП» потому, что содержит некоторые секретные тайны, и если у вас нет допуска, то вам его лучше не читать. В крайнем случае забыть немедленно после прочтения и уничтожить устройство, на котором вы его читали. Тогда специально обученные люди не станут вас долго пытать, а сразу убьют. А с вашей стороны это будет очень благородно: сэкономите иголки для страны и электроэнергию для подключения пыточных утюгов и паяльников. И не говорите потом, что я вас не предупреждал!
В чём нельзя упрекнуть государство СССР, на мой взгляд, так это в остром желании защитить своих граждан от военной угрозы со стороны проклятого капитализма. Ни денег не жалели, ни людей, ни риска в прожектах, грандиозность которых тяжело оценить, не увидев воочию хотя бы один из них.
Как, например, схрон для подводных лодок в городе Гаджиево.
– Чо, пошли в тоннель-то сходим?
– А что там станем делать?
Идти было лень.
На дворе сверкал ярким солнцем июнь, и вяло тёк очередной парко-хозяйственный день. Парко-хозяйственный день, если вы не в курсе, это такой вид почти что боевой подготовки, когда люди с высшим и средне-специальным образованием в субботу, вместо того, чтоб вяло разлагаться в кругу семьи, убирают мусор на закреплённой за ними территории. Очень повышает боеготовность и престиж службы.
Нам с секретчиком Михалычем, как старым (Михалыч) и опытным (я) бойцам, был доверен для уборки объект «Дивизийная свалка». Но мы, как старые и опытные бойцы, считали намного ниже своего достоинства даже имитировать какую-либо деятельность и поэтому цедили отвратительно тёплое пиво и курили за штабом дивизии. Прямо под окнами её командира.
– Ну посмотрим хоть на безумный размах инженерной мысли и пиво охладим заодно.
– Эка тебя, старик, с бутылки развезло! Тридцатник на улице почти, как ты его охладишь-то?
– Ой, пошли уже, дрищ. Просто слушайся старших!
– Так-то я майор целый, тащ старший мичман!
– А мне сорок лет! Я тебе в отцы гожусь. Почти.
В это время мы уже загребали ластами в сторону тоннеля. Печальные галстуки висели из карманов наших брюк, воротники рубашек были расстёгнуты до пупов, а пилотки усиленно впитывали пот с затылков. Жара в Заполярье – то ещё удовольствие, да.
– Э! Бизоны, стоять! Куда пошли?! – орёт с отлива помощник командира.
Он юн и зелен, как кипарис, и не заслужил ещё права убираться на стратегически важных объектах (типа дивизийной свалки) и поэтому ползает по склизким вонючим камням вокруг пирсов и собирает бычки с