– Помер король, надо ж, какое дело, – сокрушенно сказал один из них. Парень выглядел не на шутку подавленным, да и прочие посетители в таверне казались такими же. Гул в воздухе стоял, но непривычно тихий для этого времени суток, не слышалось разудалого стука кружек и пьяного смеха.
– Да уж, никто и не ждал, – вздохнул Ройс. – А от чего помер-то? Говорят, на охоте?
– На охоте, – коротко подтвердил Брайс, садясь с ними рядом. – Его убил тролль.
– Тролль, вона как, – присвистнул Ройс. – Здоровенный, видать?
– Я не видел. Меня там не было.
– А на похоронах был?
– Нет. К церемонии погребения допускаются только наиболее родовитые члены двора.
– Ага. Жаль, что выпить нельзя, – сказал один из кожевников, и другие усиленно закивали.
Брайс оглядел их, чувствуя себя странно. «Я здесь Бриан, – напомнил он себе. – Я должен скорбеть не больше, чем любой из них».
– Выпить нельзя. Пожрать зато можно, – отрывисто сказал он. – Ненавижу Пост, тьма его забери.
Дерзкая речь, но он находился среди друзей, и те довольно заухмылялись. Никого из них не отличала чрезмерная набожность, однако за несоблюдение ритуалов можно было вылететь из ремесленной гильдии – цеховые мастера боялись вызывать недовольство жрецов и строго следили за тем, чтобы подмастерья чтили традиции. Отчасти это объяснялось близостью жреческого сословия ко двору и сильной позицией Лорда-пресвитера в Совете. Брайс знал обо всем этом, но, разумеется, не собирался ни с кем делиться своей осведомленностью.
– Хорошо сейчас первый месяц, а не третий. Хоть рыбу можно. Я видел на кухне, хозяин во-от такенную щуку потрошил! – сообщил Ройс и развел руки в стороны, заговорщицки скалясь.
Брайс сглотнул. Он в самом деле чувствовал страшный голод.
– Так пусть тащит ее сюда. Я за все плачу, как обычно.
– Вот это дело! – завопили мастеровые – их уныние как ветром сдуло. Другие посетители тоже стали поглядывать в сторону стола, за которым, похоже, решили устроить пирушку, презрев траур. В некоторых – но только в некоторых – взглядах читалось осуждение. Брайс посмотрел на них с вызовом, и головы опустились. Все же он носил сегодня черное, а это значило, что он дворянин.
Хозяин оценил дерзость клиентов и, радуясь возможности заработать в эти не слишком доходные дни, сбился с ног, таская к столу обильные, хотя и постные блюда. Брайс как раз начал отдавать должное расхваленной щуке, когда в трактир явился еще один его знакомец – Артен, сыродув из оружейного цеха. Заприметив Брайса за ломящимся от яств столом, он тут же рванул туда – да не один, а волоча за компанию двух низкорослых, но очень дюжих бородатых мужиков.
– Эк я вовремя, не все еще сожрали? – радостно гаркнул Артен, и Брайс ухмыльнулся:
– Только начали.
– Да уж вижу, как начали, от щуки-то одна башка осталась!
– Да не ори ты, дубина. Пост. Траур, –