Оказалось, что так называемая свадьба не прошла гладко, о чем маме тут же насплетничали соседки. Поскольку бабушка была против торжественной церемонии и пышного отмечания, то постаралась сделать все в тайне. В селе, где ее знала каждая собака, сохранить тайну не удалось.
Расписала их Ирочка. Так звали главу местного загса и по совместительству – замглавы сельсовета. Ее дочку звали Ирка, и все считали, что это два разных имени. В свидетельстве о рождении, которые сама же Ирочка и была уполномочена выдавать, значилось: у нее – Ирочка, у дочери – Ирка.
Поскольку здание сельсовета выглядело не очень презентабельным, молодоженам там не хотелось даже появляться, Ирочку обычно вызывали на свадьбы. В дом. Присылали за ней мотоцикл с коляской. Ирочка надевала свое черное платье, перевешивала через плечо золотую ленту, собирала документы, брала красивую указку с плетением на конце и садилась в коляску мотоцикла. За свои услуги Ирочка получала вознаграждение – иногда деньгами, иногда мешком муки или кукурузы, иногда ценным подарком – отрезом ткани, комбинацией или комплектом постельного белья.
Бабушка попросила Ирочку прийти к ней на Энгельса. Без мотоцикла и без опознавательной ленты. Только с бумагами. Ирочка не смогла отказать главному редактору газеты, но прическу все-таки сделала, надела свое торжественное платье – не в халате же идти – и поковыляла на каблуках через все село на Энгельса. Почему на каблуках? Потому что под торжественное платье галоши или тапочки со смятым задником не обуешь.
Бабушка пригласила на свадьбу соседей Гаглоевых, которые вообще по-русски не говорили. И соседей Фарзулиных, которые давно разругались с соседями Гаглоевыми по причине, которую ни та, ни другая уважаемые фамилии уже и припомнить не могли. Что-то там прадеды не поделили, а что – никто не помнил. Но чтобы соблюсти традиции, семьи друг с другом не разговаривали.
Бабушка еще смеялась, что Гаглоевым и Фарзулиным надо дать почитать Шекспира. Но Шекспира на осетинском в местной библиотеке не нашлось, а Фарзулины сказали, что бабушкиному Шекспиру не понять всей глубины многолетней обиды.
– Ну почему же не понять? Очень даже понять, – возмутилась бабушка и быстро пересказала содержание пьесы «Ромео и Джульетта». Глава семьи Фарзулиных, Батраз, внимательно выслушал и задал вопрос:
– Шекспир из какого рода?
– В каком смысле? Он из английского рода, – опешила бабушка.
– Вот если бы у него хотя бы дедушка был осетин, тогда бы он меня понял, – ответил Батраз.
Его жена Фатима вдруг расплакалась.
– Что ты плачешь? – удивился муж.
– Детей жалко, – призналась Фатима, – всегда дети страдают от глупости взрослых.
– Успокойся, у нас два сына и у Гаглоевых сын, – отрезал Батраз, но Фатима продолжала плакать.
– Что ты плачешь? У нас даже балконов нет! – возмутился Батраз.
– Ты ничего не понимаешь. Это же как сказка. А ты все напрямую. Ты такой…