– Это нецелесообразно.
– Как это нецелесообразно? – горячо возразил я. – Эти действия обязательно приведут к полной ликвидации противника перед фронтом 9-й армии. Противнику даже отступать будет некуда. Казанская в наших руках. А от этой станицы до устья Медведицы переправ и бродов на Дону нет. После ликвидации противника 9-я армия выйдет на Дон, а корпусу может быть поставлена новая задача.
– Не годится, – коротко повторил Шорин и приказал двигать корпус в район Бутурлиновки для действий против Мамонтова, то есть выполнять ранее поставленную ему задачу.
Утром следующего дня в соответствии с письменной директивой, которой Шорин подтвердил свое распоряжение, корпусу был отдан приказ оставить станицу Казанскую и начать марш на Бутурлиновку.
Во время марша корпуса на Бутурлиновку нам стало известно, что Мамонтов, переправившись через Дон в районе Сторожево, начал новый рейд по тылам нашей 8-й армии и занял станцию Таловую. Я отдал уже приказ двигаться на Таловую и вдруг получил новую директиву командующего от 30 сентября. Этой директивой Шорин приказывал корпусу вернуться назад в Казанскую и нанести удар по противнику перед фронтом 9-й армии вдоль Дона на станицу Вешенскую, то есть то, что я предлагал несколько дней назад и что было отвергнуто им, Шориным.
Нельзя было не удивиться такой непоследовательности командующего. Я опять связался с Реввоенсоветом Особой группы войск, сообщил, что корпус двигается для действий против Мамонтова и что возвращение его считаю нецелесообразным. Однако Шорин категорически потребовал выполнять его приказ и при этом заявил, что с моим мнением он считаться не может.
Я ответил, что план удара корпуса на Вешенскую вдоль Дона был предложен мною, когда корпус находился на Дону в районе станицы Казанской. Тогда этого удара требовала обстановка и выгодное расположение корпуса. Теперь же, когда Мамонтов угрожает глубоким тылам 8-й армии и всему Южному фронту, удар корпуса на Вешенскую будет бессмысленным и даже граничащим с предательством, а поэтому корпус выполнять его не станет, а будет продолжать движение на Мамонтова.
Услышав такой ответ, Шорин не стал со мной больше разговаривать. Вместо него к аппарату подошел член Реввоенсовета Особой группы войск Смилга. Он сказал, чтобы я передал привет доблестным бойцам Конного корпуса и выполнял приказ командующего.
Я поблагодарил Смилгу и ответил, что привет бойцам передам, но корпус не будет возвращаться в Казанскую, а пойдет на Таловую, против Мамонтова, как это ему приказано.
Мне очевидно было, что в данном случае Шорин руководствовался не общими интересами борьбы с наиболее опасным врагом, каким в сложившейся обстановке был Мамонтов, а местническими интересами непосредственно подчиненной ему 9-й армии. Кроме того, отдавая Конному корпусу приказ наступать на Вешенскую, Шорин, видимо, рассчитывал этим в случае надобности показать, что мое предложение – нанести удар на Вешенскую