– Неужто вы в самом деле верите во всю эту чепуху, сосед? – смеясь, спросил Пьер.
– Не так чтоб очень, – отвечал тот с добродушным лукавством, – но немножко все же верю. Помню, как в юности – мы с отцом работали в ту пору в кузнице, что на горе Вальмон, – только, бывало, стемнеет, как поднимается крик и вой. Люди называли это ночной охотой, или шабашом. Я, бывало, зароюсь с головой в солому, сам весь дрожу, а отец мне шепчет: «Спи, мальчуган, это волки в лесу воют». Ну а были такие, что говорили: «То подмастерья-плотники принимают в свой союз нового собрата – ему надобно подписать договор с самим дьяволом; тот, кто в час пополуночи не будет еще спать, может увидеть, как проносится по небу огромный, весь огненный, плотничий угольник – это и будет сам сатана». Я верил, и хоть обмирал от страха, мне смерть хотелось взглянуть хоть одним глазком на сатану. Но почему-то усталость оказывалась сильнее любопытства, и я всякий раз засыпал до урочного часа. А только знаете, что я вам скажу? С тех пор как мне сказали, что и у слесарей тоже есть свой Союз долга, я начинаю думать, что нечистый тут ни при чем и, может, в этом есть какой-то смысл.
– Какой в этом может быть смысл? – закричал папаша Гюгенен, окончательно рассердившись. – Нет, он меня просто из себя выведет! Уж не собираешься ли ты на старости лет изучать всякие их франкмасонские штучки{18}?
– Да, представь себе, на старости лет я хотел бы понять, что к чему, – отвечал старик Лакрет, который, как подобает всякому слесарю, был упрям и задирист. – А если хочешь знать, какой в этом смысл и какая польза, то я, пожалуй, скажу: польза в том, что люди договариваются между собой, получше узнают и поддерживают друг дружку да помогают, кому плохо приходится. Не так уж это глупо, и дурного здесь тоже нет.
– Ну а теперь ты меня послушай, и я скажу тебе, зачем им все это надо! – закричал папаша Гюгенен, вне себя от возмущения. – Чтобы договориться между собой против тебя же, чтобы узнать друг от друга, как тебя же получше облапошить да отбить у тебя работу, – словом, чтобы помогать друг дружке разорять тебя.
– Ну, значит, хитрые они ребята, – сказал сосед, – потому что я ничего этого не замечаю, а между тем и года не проходит, чтобы я не принанял кого-нибудь из них – двоих, а то и троих. Как получу какой-нибудь солидный заказ в замке, так сразу отправляюсь в город и нахожу себе там какого-нибудь славного паренька с хорошей головой и ловкими руками, а главное, повеселее, потому что я страсть как люблю веселых. Эти молодцы знают чудесные песни, от которых сердце радуется и молотки быстрее начинают стучать. Храбрые они – что твои львы, работают получше нас с тобой. А сколько у них всегда в запасе всяких занятных историй! Всюду-то они побывали и расскажут тебе о любой стране. С ними и я становлюсь вроде бы моложе, рядом с ними и мне жизнь кажется милей. Эх, папаша Гюгенен,