Он пожал плечами:
– Она сделала выбор, когда бросилась на меня.
Если бы у нее имелись сомнения в том, кто он, теперь они рассеялись бы. То же непоколебимое спокойствие, которое она видела в Итане, та же психическая мощь. Он сидел на стуле, будто вырезанный из черного камня, и смотрел на нее. Севджи почувствовала, как в груди что-то слегка шелохнулось.
Она коснулась клавиатуры инфопланшета. На дисплее открылась новая страница.
– Недавно вы участвовали в тюремной драке. В душевом блоке крыла «Ф». Четыре человека госпитализированы. Три – по вашей вине.
Пауза. Молчание.
– Не хотите рассказать, как это выглядело с вашей точки зрения?
Он шевельнулся:
– Думаю, детали говорят сами за себя. Три белых мужчины, один черный. Арийская команда избивала его в наказание.
– И персонал тюрьмы ничего не сделал, чтобы это предотвратить?
– Видеокамеры в душевой не всегда работают корректно из-за высокого уровня пара. Это цитата. – Его губы слегка скривились. – Либо из-за того, что линзы залеплены мылом. Тогда персонал лишается возможности оперативно реагировать на ситуацию. По независящим от него обстоятельствам. Это тоже цитата.
– И вы, значит, сочли необходимым вмешаться. – Она поискала причины, которые подошла бы Итану. – Этот Реджинальд Барнс, он ваш друг?
– Нет. Он сраный стукач и заслужил то, что получил. Но я тогда этого не знал.
– Он был генетически модифицирован?
Марсалис усмехнулся:
– Нет, разве что есть какой-то проект, где производят безмозглых, склонных к наркотической зависимости лажовщиков.
– Тогда, значит, вы помогли из-за цвета его кожи?
Усмешка исчезла, сменившись хмурым взглядом.
– Просто не хотелось смотреть, как его в задницу электродрелью трахают. Полагаю, это расово-нейтральный мотив, как по-вашему?
Севджи пришлось придержать свой норов. Разговор и без того шел нелучшим образом. Из-за отходняка после сина она была ершистой – в Иисусленде запрещены синаптические модификаторы, поэтому их забрали еще в аэропорту – и до сих пор ярилась из-за спора, который проиграла Нортону в Нью-Йорке.
– Я серьезно, Сев. Управляющий совет сам не свой из-за этого дела. Ортис и Рот три раза в неделю приходят во второй отдел…
– Прямо во плоти? Какая несть!
– Им нужны рапорты, как все продвигается, Сев. Что подразумевает, мол, оно продвигается, а оно ни черта. Если мы не сделаем что-то, что сойдет за свежее розыскное мероприятие, Николсон лично повалит нас на землю и растопчет. Я-то это переживу, а ты?
Она знала, что не переживет.
Октябрь. В Нью-Йорке листва в Центральном парке желтеет и рыжеет. Под ее окном, в которое она каждый день смотрела перед выходом на работу, уличные торговцы кутаются в теплую одежду от утреннего холодка. Лето развернулось, накренилось, как самолет в ясном синем небе над городом, и теперь