После двух дней путешествия в омнибусе28 я прибыл в Париж. Однако вследствие проходившей выставки почти все места в гостиницах среднего класса были заняты. Мне с трудом удалось устроиться на восьмом этаже недорогого отеля в чердачном номере, в котором выпрямиться можно было, только открыв до вертикального положения выходившее на крышу потолочное окно. Почти все свои средства я потратил на поездку, поэтому о том, чтобы снять более комфортное помещение, нечего было и думать. Оставалось только ждать денег из Англии. Однако прошло уже две недели, а перевода все не было. В сходном положении оказался молодой берлинец, приехавший в Париж специально, чтобы посетить выставку. Нам пришлось в совершенстве овладеть искусством жить здесь без денег. Не имея никаких знакомых и никакой поддержки, мы в конце концов оказались в совершенно отчаянном положении. Самые последние деньги – а бесплатную корреспонденцию тогда не принимали – мы решили потратить на отправку писем с призывом о помощи, я – в Лондон, а он – в Берлин. Но в почтовом отделении оказалось, что моих средств для международного отправления недостаточно, и берлинец, звали которого Шварцлоз, выручил меня, добавив деньги из собственных капиталов и потеряв, таким образом, возможность отправить свое письмо, поскольку капиталы его на этом исчерпались.
Впрочем, я весьма скоро отблагодарил его за столь редкое великодушие, поскольку в тот же вечер получил от брата пакет с деньгами, хотя ожидал, что он прибудет не раньше чем через неделю. Как оказалось, курьер брюссельского отеля не оплатил написанное мной письмо, взяв себе оставленные для этого деньги. Почта отправила адресату в Лондон требование, если он желает получить письмо, оплатить его. Лишь после того, как Вильгельм исполнил это требование, письмо с моим адресом было ему доставлено и он смог выслать необходимые средства.
После этого нам с берлинским товарищем уже не пришлось испытывать нужду, но вся моя поездка в Париж оказалась напрасной, поскольку возможные сроки поездки вышли и находиться там долее я уже не мог. Зато я на практике узнал, что означает жить в нищете. Что мне в тот период вполне удалось, так это внимательно осмотреть улицы Парижа, по которым я бегал, стараясь заглушить чувство голода.
Наука и практика
По возвращении в Берлин я тщательно пересмотрел весь свой прошлый образ жизни и пришел к выводу, что мои усиленные занятия изобретательством, которым я увлекся после первого успеха, могут довести меня и брата до финансовой гибели. Я незамедлительно избавился от всех своих изобретений, даже продал свою долю в мастерской по золочению и серебрению, и с головой окунулся в серьезную науку. Записался слушателем в Берлинский университет, однако, посещая лекции известного математика Якоби29, понял, что для их полного понимания мне не хватает хорошего образования. Эта нехватка, к огромному