За первым серьезным ударом последовал бы следующий, возможно, еще более жестокий. Надо было сделать так, чтобы Кремль от него никогда не оправился. Целью был избран проект «Уренгой-6». Советский газ ждали в Западной Европе, и миллиарды долларов выручки должны были обеспечить успех местных реформ. Однако Москву решили наказать за войну в Афганистане: Вашингтон ввел эмбарго на торговлю технологиями с нашей страной, что напрямую затрагивало и газовый проект.
Для поставки газа в Европу были заказаны Федеративной Республике Германии трубы большого диаметра. Вдруг Германия по непонятным сначала причинам отказывается от такого выгоднейшего контракта, и наш газ не идет в Европу. Еще один удар по нашей финансовой подпитке.
Газовый проект удалось реализовать едва ли на 30 %. Бюджет страны Советов снова затрещал по швам, покупать продовольствие за рубежом стало не на что. Особенно тяжелое положение сложилось на периферии, где в республиках начался глухой ропот. Нищие и голодные жители больше не верят в новые идеи.
Именно в это время Уильям Кейси скажет в одном из своих выступлений в ЦРУ: «Опасностью для Советского Союза является этническая напряженность. Это последняя многоэтническая империя, и в конце концов народы бросят свой вызов». Директор ЦРУ Соединенных Штатов был исключительно прав.
26 апреля 1986 года произошла общемировая экологическая трагедия – авария на Чернобыльской АЭС. Казалось, Горбачева преследовал злой рок. Стране отчаянно нужны деньги: пустели прилавки, жизненный уровень граждан катастрофически падал, реформы так и не набирали нужный темп. Вместо решений один за другим возникали природные и общественные катаклизмы, а также техногенные катастрофы.
День и ночь над четвертым блоком Чернобыльской АЭС кружат вертолеты, пытающиеся погасить неистово вырывающееся наружу адское пламя. Аварию можно было бы считать сугубо технологической, пусть даже самой страшной в истории человечества, если бы под неслышный звон счетчика Гейгера киевских пионеров не вывели на первомайскую демонстрацию – самое время заставить людей лишний раз подышать ядовитыми парами испарений из Чернобыля. Москва, по сути дела, смиренно промолчала, ограничившись лишь формальным заявлением без указания масштабов и степени опасности катастрофы. Узнав правду, жители Украины восприняли позицию Кремля как пренебрежение судьбой собственного народа. Чернобыль нанес очередной сокрушительный удар по финансам и общему положению страны. Но куда сильнее авария ударила по престижу лидеров перестройки. Теперь не только западные радиоголоса, но и граждане СССР твердили, что с Москвой нельзя иметь дело, столице больше нельзя доверять.
Глупости и поразительной недальновидности вокруг Чернобыля было много. Большая беда, которая затронула миллионы советских людей, тонула в искусственно созданных тайнах и недомолвках,