Семейство графини прибыло якобы чтобы «помочь по хозяйству». Никто из приближенных толком не мог объяснить, что означала эта фраза. Муштровать горничных? Проверять работу ключниц? Зачитывать устав камердинерам?
Все понимали, что король все более и более отдаляется от управления страной и вот-вот свихнется от своих магических игрушек. И графиня знала это не хуже прочих. В то время как дворяне помельче начали мелочную дележку земель под ничего не видящим взглядом монарха, леди из Штольца, кузина короля, прибыла в Ярвелл, чтобы упрочить свое положение раз и навсегда. И она знала, как это сделает.
Графиня не стеснялась королевы. Она стала посещать семейные обеды четы, без приглашения заходила в личные покои, вмешивалась в собрания королевского совета. Однако королева так и не поставила ее на место. Наша Бесплодная Слива испугалась конфликта и сделала то, что показалось ей наилучшим выходом: просто стала ходить другими коридорами. Король, конечно, тоже поначалу ошалел от такого напора, но безудержная энергия его кузины неплохо встряхнула монарха. Он стал чаще улыбаться, заинтересовался делами подданных и даже начал выходить в сады своего дворца, прогуливаясь с двоюродной сестрой, которая была шире его в плечах и на голову выше.
Когда-то давно сестры-близнецы с разницей в год понесли младенцев. Одному из них предстояло стать последним королем умирающей династии, а другой – супругой пьяницы-северянина, осевшего в Штольце и живущего лишь пирами да охотой. Но несколько безоблачных лет дети провели вместе. Они делили огромный дворец Ярвелла, как площадку для своих игр, и были самыми счастливыми детьми в Королевстве. Потом судьба развела их на долгие годы, но секрет графини состоял в том, что она-то никогда не забывала милого мальчика, с которым была так дружна в детстве. Этот седеющий мужчина, помешанный на проклятых безделушках, все еще был для нее тем же сорванцом. И пока придворные дрожали и пресмыкались, она единственная знала, чем рассмешить и развлечь своего короля.
Как быстро эта дружба переросла в нечто большее, не знал никто из двора. Я был так доволен изменениями в короле, что закрывал глаза на то, что графиня занимает все больше и больше места в его жизни. Монарх вновь слышал меня, когда я говорил с ним, и даже мое предложение по реформе образования – возвращение сельских школ – уже вызывало у него не кривую усмешку, а едва заметный интерес. Я был так окрылен этими метаморфозами, что не заметил, как наша тихая королева собрала всех своих фрейлин и переехала из опочивальни супруга в дальний флигель дворца. Она перестала появляться на обедах, балах и даже государственных праздниках. Словом, везде, где она