Первый опыт Эдику пришлось проделать над самим «Айболитом». Он позвонил в дверь ветеринара, когда в его кармане уже хрустели сторублевки и: доллары, а одет бывший зек был как «новый русский» в дорогие заграничные шмотки. Галицкий открыл дверь и первым делом посмотрел под ноги Эдика. Он искал глазами собачку и, не обнаружив ее, поднял удивленный взгляд на посетителя.
– Моего сенбернара переехала тачка. Надо усыпить. Собака при смерти, тащить его к вам тяжело, да и не захотел напрасно мучить, – сказал Эдик, вынув пятьдесят долларов.
– У меня прием, я не могу отлучаться, – посетовал Галицкий, с сожалением поглядев на купюру.
– Не беспокойтесь, зарядите мне шприц, и я сам все сделаю, – предложил сердобольный хозяин сенбернара.
Галицкий задумался, еще раз взглянул на зелененькую банкноту и пригласил Эдика в кабинет. Там он открыл ящик стола и, взяв оттуда пузырек, ушел за шприцем. Когда Галицкий вернулся, Эдик внимательно рассмотрел бутылочку с ядом и удовлетворенно отметил, что в пузырьке еще осталось больше половины содержимого. Галицкий не успел произнести ни слова, как Эдик вырвал шприц из рук старенького ветеринара и всадил иголку тому чуть ниже локтя. Действие яда оказалось мгновенным. Галицкого тошнило, но он уже потерял сознание. Эдик аккуратно завернул баночку с отравой и шприц в носовой платок, спокойно взял пятидесятидолларовую банкноту и все это спрятал в карман. Когда он выходил из квартиры, ветеринар был мертв.
Зная особенности препарата, с Ходжаевым Кадков сработал уверенно. Он долго соображал, как притупить бдительность чеченца, и решил поставить на стол до прихода Руслана бутылку коньяка и две полные рюмки. Из одной рюмки все время пили то Зойка, то сам Эдик. У чеченца должно было создаться ощущение, что коньяк в рюмки все время наливают. На самом деле рюмка с ядом оставалась нетронутой. Но это все произошло позже, а в тот день, вернее в ту ночь, которую Эдик провел впервые под крышей Зойкиной квартиры, бывший зек наконец-то расстался с чувством голода. Он был сыт и спал с бабой…
За дверью палаты раздались голоса. Эдик расслышал, как один из говорящих радостно сказал другому:
– Давай, Игорек, двигай к Маньке под бочок. Небось не дождется, когда муж придет и засунет.
– Мне бы сперва пожрать, – ответил другой и тоже развеселился.
– А ты слопай зековскую баландочку и придешь домой готовеньким, – посоветовал первый.
«Охрана меняется», – сообразил Кадков.
Мысль добыть оружие, а потом подбросить пистолет как улику одному из виновников его заключения пришла Эдику еще на зоне. Он поначалу