Трамвай тронулся, а вслед за ним и автомобильные стада потихонечку пришли в движение… И та женщина сошла с тротуара на проезжую часть, словно бы нет на свете ни светофоров, ни знаков, ни машин… Сошла и смотрит на меня неотрывно, как завороженная, и за трамваем идет, и губы у нее подрагивают, словно шепчут что-то…
Трамвай медленно, осторожно разгоняется, насколько это возможно в автомобильной толкотне, и женщина ускоряет шаг, чтобы не отстать, чтобы… меня не потерять, на мое лицо смотреть… Побежала!.. Левою рукой сумочку к боку прижимает, правая ко мне протянута… Я в полном замешательстве, но словно бы приморожен к месту, тяжело туплю: никак не реагирую на ее действия, однако же и не отворачиваюсь… Трамвай быстрее, и женщина бежит… и вот она уже кричит… мне кричит: «Вернись! О, вернись!». Я даже обратил внимание, что губы у нее немножко не так шевелятся, словно бы не в такт звукам, а слезы льются по щекам, но крик ее довольно отчетливо слышен даже сквозь трамвайный грохот и вой большого города: «Вернись! Верни-ись!».
Жуток был этот крик, столько в нем слышалось страсти, отчаяния… и… надежды… агонизирующей надежды… А я смотрю и молчу, и пошевелиться не смею, ибо не знаю, не понимаю…
Ну хорошо. Вот что я мог реально сделать в подобной ситуации? Я эту дамочку в упор не знаю – лопни мои глаза! Впервые в жизни видел. Как мне реагировать? Личностный неадекват горожанина, живущего, едущего, работающего, спящего бок о бок с тобою – очень частая штука в мегаполисе, и надо быть совсем уж неопытным лошуком из сельской местности, чтобы к тридцатнику прожитых лет не научиться понимать сего простейшего факта. Связываться с незнакомыми сумасшедшими на улицах себе дороже: только что ты пожалел его или ее, поддавшись внезапному приступу милосердия, а через десять минут уже не знаешь, как избавиться от свалившейся тебе на руки проблемы, и даже, того… уже готов как минимум к нанесению побоев, дабы любой ценой отогнать к чертовой матери вцепившегося в тебя психа!
Мудрость человеческая хоть и скучна,