Однако, когда оба упорно не выходили на связь в течении полутора суток, Таран стал волноваться по-настоящему. Ехать самому (вернее, в сопровождении целой Школы) было бессмысленно – Запретный Город был полон сюрпризов и укромных местечек. Кроме того, Школа приравнивалась к организованной преступной группировке, в связи с чем у Тарана имелось соглашение с настоящими бандами – не покидать пределов Клоповника «развернутым фронтом». Это могло спровоцировать появление дополнительных проблем, а их у Хэнка и без того хватало.
На утро же второго дня «адъютанты» прибыли на Подворье. Оба были до неприличия рассеяны, и даже слегка задумчивы (что с ними случалось не часто). Во взглядах обоих сквозила какая-то странность, словно они вернулись из места, в котором индивиду с обычным и стандартным мышлением было бы не вполне комфортно. (Так, как правило, себя чувствуют посетители психиатрической лечебницы.)
Как Нож, так и Топор старательно избегали расспросов, покуда за дело не взялся сам Таран. Ему-то «адъютанты» выложили все как на духу, стремясь освободится от гнета эмоциональных потрясений. Впоследствии Хэнк не особо часто об этом вспоминал, стараясь отгонять воспоминания и воображаемые картины на задворки сознания. Помощники пережили, пожалуй, два самых странных и необычных дня в своей жизни. Но, тем не менее, со своей задачей справились на «отлично».
Они разыскали нужных… людей (честно говоря, Хэнк сомневался, что это нехитрое определение было уместно), и даже провели предварительные переговоры. Дело обстояло за малым, но Таран с большим удовольствием провел бы в Яме пару рисковых боев. Там, по крайней мере, все было просто, привычно, и в чем-то даже обыденно.
Но теперь предстояло тащиться прямиком в лечебницу, где пациенты разгуливали, как ни в чем ни бывало, и вовсю стремились к заветной цели, – слиться с «машинной расой» воедино…
Хэнк не любил покидать Клоповник.
В основном оттого, что его авторитет незамедлительно сбрасывал в массе пару центнеров, стоило лишь пересечь незримую границу с остальным Гетто. В Клоповнике хозяина Подворья боялись и уважали. Его знали все. Здесь он был реальной силой. А кто знал его извне? Впрочем, те, кто знали, отнюдь не стоили того, чтобы спешить к ними с распростертыми объятиями. Этого же мнения они наверняка были и о Таране. Каждый всегда должен знать свое место, – считал бывший гладиатор.
Нож и Топор показывали дорогу. Таковая на поверку оказалась необычно длинной и запутанным – даже по меркам Клоповника (того еще нагромождения ветхих хибар и мрачных подворотен). Путь небольшого отряда вел по угрюмым ночным улочкам, вдоль зловещих безжизненных зданий и чахлых фонарей, которые, казалось, не столь разгоняли мрак, сколь концентрировали его вокруг себя. Таран, как опытный боец, по достоинству оценил сей нехитрый фокус, – его глаза долго не могли привыкнуть к этой смене освещения, и потому «за кадром» оставалась изрядная часть улицы.
Это было похоже