Казалось бы, в розовой столице должны были бы об этом слышать.
В то время я общался с некой девушкой, членом компартии. Она всегда была со странностями, а после того как вступила в партию, стала просто невозможной. Никогда не носившая платьев, она заявила мне, что половой акт есть эксплуатация женщины, а однажды, недовольная моим поведением, в ресторанчике Ларри Блейка на Телеграфной авеню бросила окурок мне в кофе.
Мои друзья были троцкистами. Я познакомил ее с двумя из них в одном общественном месте, умолчав об их политических взглядах; в Беркли всегда так поступали. На следующий день у Ларри Блейка Лиз подошла к моему столику, демонстративно со мной не разговаривая; полагаю, ей сделали выговор товарищи по партии.
Так или иначе, однажды я спросил ее полушутя, является ли она членом Арампрова.
– Чушь собачья, – ответила моя знакомая. – Фашистская провокация. Никакого Арампрова не существует. Я бы знала.
– А если бы существовал, вступила бы?
– Ну, смотря, чем там занимаются.
– Свергают правительство Америки.
– А ты не считаешь, что монополистический капитализм со свойственным ему подавлением рабочего класса и финансированием войн через марионеточные режимы заслуживает того, чтобы его свергли?
– Значит, вступила бы, – сказал я.
Но даже Лиз не могла вступить в Арампров, если Арампрова не существовало в природе. Я больше никогда не видел ее после того, как она бросила мне окурок в ресторанчике Ларри Блейка; партия запретила ей иметь со мной дело, а Лиз была очень дисциплинированна. Все же я не думаю, что она сумела выдвинуться в рядах партии – слишком уж покорно принимала распоряжения, да и вечно их путала. Интересно, что с ней стало? Вряд ли ее интересовало, что стало со мной; после того как партия объявила меня нежелательной персоной, для Лиз я перестал существовать.
Однажды за ужином с Николасом и Рэйчел в разговоре всплыла тема Арампрова. Социалистическая рабочая партия вынесла резолюцию, осуждающую и сенатора Фримонта и Арампров: одного как руку американского империализма, другого – как руку воинствующей Москвы.
– Ну, вы там в СРП настоящие оппортунисты, – прокомментировал Николас.
Рэйчел одарила его снисходительной улыбкой ученой девицы.
– Ты еще встречаешься с тем парнем? – спросил Николас, имея в виду функционера СРП, которым увлекалась Рэйчел.
– А ты еще сохнешь по жене босса? – парировала она.
– Ну… – пробормотал Николас, вертя на столе чашку с кофе.
– Фримонт сделал великолепный ход, – вмешался я. – Денонсировал организацию, которая никогда не существовала, которую сам же выдумал!.. И заявил, что она пронизывает всю Америку. Никто не в состоянии ее уничтожить. Никто не в состоянии от нее спастись.