Конец вечности. Айзек Азимов

ему роботом, когда в комнату ворвалась Нойс Ламбент.

      – Техник Харлан, – воскликнула она, задыхаясь от быстрого бега, – сейчас июнь!

      – Не называйте меня здесь так, – строго предупредил Харлан. – Ну и что с того, что сейчас июнь?

      – Но ведь я поступила на работу… – она нерешительно замялась, – туда в феврале, а это было всего месяц назад.

      Харлан сдвинул брови.

      – Какой теперь год?

      – О, год правильный.

      – Вы уверены?

      – Совершенно. А что, произошла ошибка?

      У нее была раздражающая манера разговаривать, стоя почти вплотную к нему, а легкая шепелявость (свойственная, впрочем, всем ее современникам) делала ее речь похожей на лепет очень маленького и беспомощного ребенка.

      Харлан решительно отстранился. Его не возьмешь кокетством.

      – Никакой ошибки нет. Вас поместили в этот месяц, потому что так надо. Фактически вы все это время прожили здесь.

      – Но как это может быть? – она испуганно посмотрела на него. – Я ничего не помню. Разве я раздваивалась?

      Пожалуй, Харлану не следовало бы так раздражаться. Но как он мог объяснить ей существование микроизменений, вызываемых любым передвижением во Времени, которые меняли судьбу человека без существенных последствий для Столетия в целом. Даже Вечные порой путали микроизменения с Изменениями Реальности.