Таинственный остров. Жюль Верн

и прозрачный, образовавшийся из горных потоков. В некоторых местах он мирно струился по песку, в других с шумом несся по скалам или водопадом устремлялся к озеру. Длина его составляла полторы мили, ширина – от тридцати до сорока футов. Вода в этом ручье была пресная это заставляло предполагать, что озеро тоже было пресноводным. Это обстоятельство могло оказаться очень полезным в том случае, если бы на берегу озера удалось найти более удобное жилище, чем Трубы Большинство деревьев, осенявших берега ручья, принадлежали к породам, распространенным в умеренных поясах Австралии или Тасмании. Это не были заросли, как в той части острова, в нескольких милях от плато Дальнего Вида, которую колонисты успели уже исследовать. В это время года – в апреле, который в южном полушарии соответствует европейскому октябрю, листва на деревьях еще не поредела. Среди них преобладали казуарины и эвкалипты. Купы австралийских кедров возвышались вокруг прогалин, покрытых густой травой, но кокосовые пальмы, столь многочисленные на тихоокеанском архипелаге, видимо, отсутствовали на острове Линкольна, расположенном в слишком низких широтах.

      – Какая жалость! – воскликнул Герберт – Это такое полезное дерево, и плоды его так красивы!

      Что же касается птиц, то лес прямо кишел ими в негустых ветвях казуарин и эвкалиптов, где ничто не мешало им распускать крылья. Черные, серые и белые какаду, попугаи, окрашенные во все цвета радуги, зеленые корольки с красным хохолком летали взад и вперед, наполняя воздух оглушительным щебетанием.

      Внезапно в одной из зарослей поднялся какой-то странный, нестройный шум: пение птиц, крики зверей и своеобразное щелканье, которое можно было принять за звуки туземной речи. Наб и Герберт, забыв элементарную осторожность, бросились к этой заросли. К счастью, они увидели не диких животных и не страшных дикарей, а всего-навсего с полдюжины певчих пересмешников, которых называют горными фазанами. Несколько ловких ударов палкой прекратили этот концерт и доставили колонистам прекрасную дичь на ужин.

      Герберт увидел также красивых голубей с бронзовыми крыльями. У некоторых из них были великолепные гребешки, других, подобно их родичам, Port-Macquarie, украшало зеленое оперение. Но поймать их оказалось столь же трудно, как ворон и сорок, которые улетали целыми стаями. Один выстрел из дробовика сразу уничтожил бы стаю этих птиц, но у наших колонистов пока еще не было других орудий охоты, кроме камней и палок. Нельзя сказать, что эти примитивные орудия удовлетворяли их.

      Особенно ясно проявилось несовершенство их орудий, когда в зарослях пробежало, прыгая и взлетая в воздух на тридцать футов, большое стадо четвероногих. Это были настоящие летучие млекопитающие. Они прыгали так проворно и так высоко, что казалось, будто они скачут по деревьям, как белки.

      – Это кенгуру! – вскричал Герберт.

      – А их можно есть? – осведомился Пенкроф.

      – Если их потушить, –