от хозяйки ея, что все неприличья
ситуации нашей увидит пастор, а
не я, что воскликнув «Fast!», я
не пожалею ни о грядущем,
ни об ушедшем, что в минувшем
не оставлю себя и вас
– на волоске, что ослепший глаз
мог сохранять память пространству,
но предпочел предаваться пьянству.
«Так, наверное, и решают с обретением счастья…»
Так, наверное, и решают с обретением счастья:
фанатики – в Мекку, в Ершалаим. Прочие
– к мягким рукам и теплым телам ластясь,
обрящут все то, что первые опорочили.
Время – открыто всем входящим,
но мне – несвойственна вера слову:
то ли от того, что – видел – змеи плачут,
то ли от того, что ознобу
ветер лишь добавляет в этой
пустыне, из которой
два выхода: первый – с белой
горячкой, а тот, что второй – с Торой.
Так точно, мой женораль, нас завершит омега,
устав от русского английского. Телега,
когда мы будем падать на Этну снегом,
отскрипит по закону свободу от бега.
«В гостиной твоей – так мало всегда вещей, что…»
В гостиной твоей – так мало всегда вещей, что
любой из припавших к тебе – ее понимал, как матч
футбольный: то кричался с эхом, то
озирался в поиске зрителя (соперника). Мяч
жмурился в словах и артиклях раннего утра. Тлен —
вечерний спич перезабытых гостями вещей,
но упрямства у времени, как у муллы – только крен
за грядущее время стал зримее и прочней.
Тонкая золотинка у твоей руки
отныне отдана зною Невады, whist костей
гостиной – все, что от нас. Трухи
посреди – свободное место для лопастей
картавой птицы, рухнувшей тебя туда,
где пускают корни сквозь деревянный газ.
От такого опыта и передозов – крысы дохнут, вода
кончается у самолетных касс.
«Продинамив ночь правой – просыпаюсь с левой…»
Продинамив ночь правой – просыпаюсь с левой
женщиной под рукой – далее стыдно, см. невозможно
(совесть – опрокинутая, чтобы гадать на кофейной —
гуще в своем окончании) шептаться. Обложно
обвиненье твое, мой друг – но не чаще
снега в ящик мой попадают твои письма,
отчего мне случается страшно – тащит
от страха в постель мудила всякую п (р) опадью. Афоризма,
вероятно, глупа – но, скорей, отвратительна. Что же (!) —
я устал от грамматики и умных, коих уйма
в этом нештатном городе – брошен.
Как чинарик. Милая, где здесь урна? —
Вероятно – я. Эта
констатация ведет в экс-таз. Сигарета —
в почтовый гроб, куда не приходят обрывки
мыслей твоих неназначенных к читке.
«все закоптилось: в смысле –