Госпожа Иветта сидела, положив ногу на ногу. На узком носке ее шелковой туфельки была вышита мордочка какого-то зверька, и он тоже, то и дело выглядывая из-под подола, зыркал черными глазами прямо на Марину.
– Значит, ты решила жить в Москве… – медленно произнесла госпожа Иветта, выслушав сбивчивый Маринин рассказ.
– Я не то чтобы решила, – поспешила пояснить она. – Но я чувствую, что так надо…
– Ты не договариваешь, – слегка поморщилась госпожа Иветта. – Любовное крушение, отчаяние – все это понятно и знакомо, но ведь миллионы провинциальных девочек пережили что-то подобное, и вовсе не все они отправились в Москву.
– Но я… – смущенно начала было Марина.
– Не говори, не говори, если не хочешь, – остановила ее госпожа Иветта. – Все равно все тайное становится когда-нибудь явным, зачем торопить события? Тем более что, я полагаю, тебе есть смысл остаться у меня.
– Правда? – обрадовалась Марина.
– Если, конечно, ты согласишься на мои условия, – уточнила госпожа Иветта. – Но, по-моему, тебе необходимо согласиться – тем более что в них нет ничего невыполнимого. Рассуди сама: ну куда иначе ты пойдешь, что ты будешь делать в Москве?
Госпожа Иветта была совершенно права, Марина и сама думала именно об этом, идя к ней, и старалась не думать о том, что будет делать, если ей откажут. Но ей почему-то стало неприятно, когда госпожа Иветта сама сказала о безвыходности ее ситуации – да еще вот так, прямо и жестко. Впрочем, взгляд у нее был при этом ясный, доброжелательный – и Марина отогнала от себя никчемные мысли.
– Я соглашусь на ваши условия, – медленно сказала она. – А какие они?
– Ну, не все сразу! – рассмеялась госпожа Иветта. – Ты сегодня устала, перенервничала. Аура твоя так сбита, что я, по правде говоря, почти и не знаю, есть ли смысл… Утро вечера мудренее! Поэтому я предлагаю тебе принять ванну и лечь спать, согласна? А обо всем остальном поговорим завтра.
Марина кивнула, и госпожа Иветта первой поднялась из-за стола.
Марина и представить себе не могла, что так приятно может быть просто лежать в ванне! Баня, общежитский душ, медный рукомойник в саду… Да ведь она и не знала вообще-то, что это такое – нежиться в душистой пене, погружаться в зеленую горячую воду и чувствовать, как блаженный покой охватывает не только тело, но и душу.
Ванная в квартире госпожи Иветты меньше всего напоминала убогое «удобство» в блочной пятиэтажке. Вся она была облицована какой-то необыкновенной плиткой с причудливыми травяными узорами. Казалось, что эта плитка сделана из китайского фарфора. Сняв колготки и стоя босиком на золотисто-зеленом полу, Марина почувствовала, что от него исходит приятное тепло. Она даже специально рукой его потрогала: действительно, пол был теплый и согревал ладонь.
В огромном, на всю стену, овальном зеркале Марина увидела себя – голую,