«Зачем ты снял с меня шляпу?» – еле слышно пробормотала она.
«Не знаю, просто так. Наверное, из любопытства».
«Так делают интимные друзья», – пленница закрыла руками впалые щеки. Рейт пожал плечами – его не интересовали причины ее застенчивости: «Я хочу, чтобы ты вывела меня на поверхность, под открытое небо».
«Не могу».
«Почему нет?»
Ответа не было.
«Разве ты меня не боишься?» – вкрадчиво спросил Рейт.
«Меньше, чем темницы».
«Темница рядом, мне ничего не стоит ею воспользоваться».
Девушка искренне удивилась: «Ты хочешь столкнуть меня в пропасть?»
Рейт старался говорить самым угрожающим тоном: «Я – беглец, и намерен любой ценой выбраться на поверхность».
«Мне нельзя тебе помогать, – она говорила тихо и безразлично, будто разъясняя нечто само собой разумеющееся, – зужма-кастшаи11 за это наказывают». Девушка покосилась на подъемную стрелу: «В темноте страшно, мы боимся темноты. Иногда веревку обрезают, и наказанного больше никто никогда не видит».
Рейт почесал в голове. Усматривая угрозу в его молчании, пленница жалобно сказала: «Даже если бы я хотела тебе помочь, как я могу это сделать? Мне известно только, что по Лазурному пути восхождения гхианам доставляют обменный металл, но меня туда не пустят… Если, конечно, я не объявлю себя гжиндрой, – прибавила она после заметной запинки. – А тебя на Лазурном пути сразу схватят».
Планы Рейта начинали рушиться: «Тогда проведи меня к другому выходу».
«Я не знаю других дорог до гхауна. На моем уровне такой допуск не полагается».
«Подойди ближе к свету, – сказал Рейт. – Взгляни сюда».
Он вынул папку, раскрыл ее перед девушкой: «Покажи, где мы находимся».
Девушка посмотрела на папку, издала такой звук, будто чем-то подавилась, и начала дрожать всем телом: «Что это?»
«Схемы туннелей. Я позаимствовал их у пнуме».
«Это же Атлас, сборник тайных чертежей! Что ты наделал? Мне пришел конец, меня бросят в яму!»
«Давай не будем усложнять вещи без достаточной причины, – посоветовал Рейт. – Взгляни на схемы, найди дорогу к поверхности, проведи меня туда, а потом делай, что хочешь. Никто никогда ни о чем не узнает».
Пленница