Отчасти пришла в себя, холодно подумал он; этот самый процесс повторялся для него уже, наверное, в сотый раз, различаясь всегда лишь степенью жестокости и искажения правды в отношении других невинных душ, которых ему нужно было использовать ради возвеличения Франции, – и при этом насколько легче было иметь дело с мужчинами, чем с женщинами. Мужчин ты просто пинал промеж ног, или обещал отрезать то, что там болтается, или втыкал иголки… Но вот женщины! Отвратительное это дело – обращаться с женщинами подобным образом.
– Вы окружены врагами, Анжелика. Столько людей не хотят, чтобы вы вышли замуж за Струана, его мать будет препятствовать этому всеми доступными ей…
– Я никогда не говорила, что мы собираемся пожениться. Это… это слухи, слухи, ничего больше!
– Merde! Конечно это правда! Он ведь уже сделал вам предложение, не так ли? – Он снова потряс ее, его пальцы сжимали ее плечи, как стальные скобы. – Не так ли?
– Мне больно, Андре… Да, да, он сделал мне предложение.
Он протянул ей платок, сразу смягчившись:
– Вот, вытрите глаза, у нас мало времени.
Она смиренно подчинилась, опять начала плакать, потом одернула себя:
– Почему вы такой ужасны-ы-ый?
– Я единственный настоящий друг, который у вас здесь есть, я целиком на вашей стороне, готов помочь, единственный верный друг, которому вы можете доверять, – я ваш единственный настоящий друг, клянусь вам, только я один могу вам помочь. – Обычно он с жаром добавлял «клянусь Господом Богом», но сейчас решил, что она уже крепко сидит на крючке, и оставил это на потом. – Лучше вам выслушать всю правду, пока никто об этом не знает. Теперь у вас есть время, чтобы подготовиться. Эта новость прибудет сюда не раньше чем через неделю; у вас есть время сделать вашу помолвку торжественной и официальной.
– Что?
– Струан ведь джентльмен, не так ли? – Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы произнести это без издевки. – Английский… виноват, шотландский – в общем, британский джентльмен. Разве они не считают себя с гордостью людьми слова? А? Как только о помолвке будет объявлено официально, он уже не сможет взять свое слово назад, окажетесь вы нищей или нет, – что бы ни сделал там ваш отец и что бы ни говорила его мать.
«Я знаю, я знаю! – хотелось кричать ей. – Но я женщина, и я должна ждать, я ждала, и вот теперь стало слишком поздно. Или нет? О Пресвятая Богородица, помоги мне!»
– Я не… я не думаю, что Малкольм станет винить меня за моего отца или… или слушать свою мать.
– Боюсь, ему придется ее слушаться, Анжелика. Вы забыли, что Малкольм Струан тоже несовершеннолетний, каким бы большим тайпаном он ни был? Двадцать один ему исполнится только в мае будущего года. До тех пор она может налагать на него всевозможные юридические ограничения. По английскому закону она даже может объявить помолвку недействительной. – Он не был полностью в этом уверен, но это казалось ему разумным и было правдой в отношении французского закона. – Она может давить и на вас. Возможно, даже подаст на вас в