Примерно такая же картина наблюдалась и у медиков. То затишье с пустыми палатами и приемным покоем, то аврал с какой-нибудь инфекцией или большой партией раненых солдат.
Немногочисленный персонал базы жил дружно. Люди устраивали вечеринки, совместно справляли дни рождения и отмечали праздники.
Выходить за пределы охраняемой территории подполковник Баладу настоятельно не советовал. Зато по выходным выделял старенький автобус и подразделение охраны для поездки по магазинчикам ближайшего городка. Эти шоп-туры тоже были своеобразным развлечением, коих в раздираемой войной стране катастрофически не хватало.
Два часа назад экипаж Карбанова был поднят по тревоге. Задачу по телефону майору поставил военный советник полковник Скопцев. В один из прифронтовых районов требовалось перебросить медикаменты и провизию. Машина с грузом уже находилась в пути и через полчаса должна была прибыть на базу.
За это время экипаж успел получить информацию о воздушной и метеорологической обстановке, подготовиться к полету. Пилоты приняли на борт груз и вылетели.
С задачей они справились без проблем. Погодка радовала, маршрут не отличался сложностью. Долетели, приглядели с воздуха площадку, произвели посадку, скоренько разгрузились и отправились в обратный путь. В общем, самое обычное задание, коих экипажу за несколько месяцев командировки пришлось выполнить не один десяток.
И вдруг за полчаса до выхода на точку Равиль Тараев заметил падение давления и рост температуры масла в левом движке. Но вертушка держалась в воздухе и кое-как добралась до базы. Ее белоснежные строения, подсвеченные вечерним солнцем, появились среди бесконечной зеленой массы, как всегда, неожиданно.
– Неужели доехали? – пробормотал бортовой техник, принюхиваясь к запаху в кабине.
Несмотря на сдвинутые блистеры и открытые круглые иллюминаторы, из грузовой кабины слегка потягивало горелым маслом.
– Доехали, – подтвердил командир и проговорил: – «Восторг», я двадцать семь – сто четырнадцать.
– «Восторг» отвечает сто четырнадцатому, – тут же отозвался руководитель полетов майор Степко. – Как двигатель?
– Выключил, иду на одном.
– Понял. Пожарный расчет готов.
– Старт наблюдаю, прошу посадку с ходу.
– Двадцать семь – сто четырнадцать, посадку с ходу разрешаю. Ветер сто сорок градусов, шесть метров в секунду.
– Разрешили, условия принял.
«Восьмерка» шла на высоте сто пятьдесят метров.
Над краем леса Карбанов немного принял вправо, так, чтобы после выполнения расчетного разворота машина зашла на посадку строго против ветра.
Взлетно-посадочная площадка имела размеры пятьдесят на сто метров. Малочисленная аэродромная команда, набранная из местных мужчин,