И она обхватила свою талию ладонями. Нет, пальцы рук не соединились, но все равно смысл данного действия был предельно ясен.
Эбердин насупилась и начала что-то насвистывать. Ее талию обсуждать не имело смысла, за неимением оной. Нет, толстой она не была, просто строение фигуры такое.
– Ну да ладно, – верно расценила поведение подруги Рози. – Это все не так и важно. Скажи, Монброн, тебе граф ничего не рассказывал о том, что происходит в Форессе? В смысле – в твоем семействе? Из того, что мы еще не знаем?
Надо заметить, что секрета из цели нашей поездки Гарольд не делал. Мы с Карлом были в курсе его дел изначально, да и для Рози тайны особой в этом не было. Тем более, что именно она прошлой осенью привезла ему весть о том, что Монброн-старший захворал, а его брат, которого звали Тобиас, и который, соответственно, приходился Гарольду дядюшкой, тут же начал копать под родича при дворе и накладывать свою лапу на семейные капиталы.
Собственно, потому Гарольд так и рвался домой. Дела семьи – это святое, даже мне, почти всю жизнь бездомному и безродному, это было ясно.
– Увы, увы, – покачал головой мой друг. – То ли в самом деле ничего не знает, то ли предпочел отмолчаться. Но я не напирал на него. А зачем? Если все будет удачно, завтра ночью, в крайнем случае послезавтра утром, мы будем в столице и все узнаем сами, из первых рук.
– Может, ты и прав, – признала Рози. – Тем более что иногда вести, проходя через несколько рук, изрядно преображаются. Строишь на их основании один план, а на деле оказывается, что требуется совсем другое.
– Ветер попутный, – Карл, который в последнее время с удовольствием изображал из себя бывалого моряка, послюнявил палец и вытянул руку вверх. – Быстро добежим до Силистрии.
Он так и не понял, похоже, почему мы дружно расхохотались.
Правы оказались они оба – и Карл, и Гарольд. И ветер был попутный, и в Форессу мы прибыли в ночь. Точнее – изрядно за полночь.
– Вот куда мы премся? – ворчал я, затягивая пояс и зевая. – Темень какая, глаз коли. Два часа еще до «волчьей стражи», если не больше. Давай тут до утра побудем, а потом по свету и пойдем.
– Согласен, – с хрустом потянулся Карл. – Монброн, не дури. Город спит, и домашние твои тоже. Вон, даже портовые – и те дрыхнут.
Это было так. Нет, фонари у пирсов горели, маяк на высоченном утесе, находящемся лигах в шести от порта, ярко светился, и даже какой-то служитель, после того как мы ошвартовались в гавани, зевая, взошел на борт, дабы выяснить кого демоны принесли посреди ночи. Но в целом на территории порта царили темень и тишина.
Я, если честно, был удивлен. У нас в Раймилле порт не спал никогда. Да и как это могло произойти? Ночь в приморском городе не предназначена для сна. Рыбаки затемно выходили в море ловить макрель и тунца, за которыми утром на рынок придут грудастые кухарки, контрабандисты у дальних причалов разгружали свои когги и фелюги, за ними присматривали таможенники,