Очень и очень немногие знали подлинную правду о тех событиях, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным…
* * *
Стоял тихий сентябрьский вечер. Застывшая синяя гладь старой городской плотины лишь изредка тревожилась всплесками играющей мелкой рыбешки. Александр Николаевич Ченский, могучий тридцатилетний атлет двухметрового роста, сидел в пустом оконном проеме круглого здания давным-давно заброшенной водокачки.
Поплавок одной из двух его удочек дернулся было туда-сюда, но тут же затих. Атлет встал и спустился к берегу проверить, в чем дело. Наклонясь над темным зеркалом воды, Ченский подмигнул смотревшему на него коротко стриженному загорелому плечистому парню. Высокий широкий покатый лоб и спокойные проницательные карие глаза выдавали в нем человека весьма умного. Нос с небольшой горбинкой, четко очерченный правильной формы рот и волевой подбородок придавали его лицу мужественное уверенное выражение.
Подняв снасть, Ченский обнаружил, что наживка съедена, а рыба ушла. Он ловко насадил на крючок нового червяка и, слегка крутнув удилищем над головой, забросил поплавок далеко в воду. По ней тотчас побежали веселые круги, поколебав монументальное отражение атлета.
Воздух был пронзительно чист и свеж; ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось. Ченский вдохнул полной грудью и посмотрел, любуясь, на другую сторону старой плотины. Ее дальний, поросший лесом берег в лучах заката был великолепен. Одни деревья уже оделись в желто-красные одежды осени, другие еще стояли в своем зеленом наряде. Заходящее солнце заливало лес тем неповторимым розовато-багряным светом, который бывает лишь на закате и восходе.
Но где-то, глубоко в недрах этой величественной тишины, вдруг зародился какой-то странный чужеродный звук, напоминавший приглушенный, сипловатый свист. Еще через несколько секунд можно было с уверенностью сказать, что необычный звук явно нарастал и приближался. Он шел из широкой ложбины, лежавшей за дамбой плотины. Стало ясно, что его источник вот-вот покажется.
И он действительно не заставил себя ждать! Слегка отсвечивая отражением закатного светила на матово-сером юлообразном корпусе, издавая тот самый низкий посвист, из-за дамбы на бреющем полете стремительно выскочила летающая тарелка. Небольшой (метров двенадцать-пятнадцать в поперечнике) инопланетный аппарат описал в воздухе круг и, выпустив три посадочных опоры, приземлился метрах в двадцати от Ченского, подняв маленькое облачко сухой желто-бурой пыли. В его монолитном на первый взгляд борту открылся люк, разложившийся в короткий трап. Посреди него ярким светом замигала голубая стрелка, направленная внутрь летающей тарелки. Зазвучало нечто вроде приветственной музыки, сильно смахивающей на дешевую мелодию из китайской мягкой игрушки. Ченского явно приглашали войти. Ничуть не пугаясь, он выждал несколько минут, но из аппарата так никто и не появился. Тогда посмотрев по сторонам – вокруг не было ни души – атлет направился к гостеприимно распахнутому люку.
Пройдя по трапу и миновав небольшой воздушный шлюз, он очутился в круглом зале, который собственно и занимал большую часть внутреннего пространства летающей тарелки. Интерьер его вполне соответствовал описаниям подобных мест в научно-фантастической литературе. По светлым стенам бежали и вспыхивали огоньки, мерцали экраны. В центре зала, за пультом управления в роскошном анатомическом кресле, сидел, развалясь, гуманоид. Внешне он практически не отличался от человека – красивый темноволосый парень лет двадцати пяти, с большими серыми глазами, правильным прямым носом и неглубокой ямочкой на подбородке. Пришелец с первого же взгляда не понравился Ченскому – его физиономия имела надменно-пренебрежительное выражение, а в хотя и классически правильных, но мелких чертах лица проглядывало нечто мышиное.
На инопланетянине ладно сидел темно-серый мундир, плечи украшали золотые погоны с двумя маленькими звездолетиками, грудь опоясывала черная портупея. Слева на кителе радугой переливались три орденские планки. Наличие или отсутствие кобуры скрывал пульт управления, но судя по воинственному виду пришельца можно было предположить, что она обязательно есть. Гуманоид встал, оказавшись высоким и стройным. Справа на поясе у него действительно висела большая черная кобура.
Величаво-снисходительным жестом он протянул Ченскому холеную руку с длинными тонкими пальцами, средний из которых украшала изящная печатка желтого металла. На ней крошечными бриллиантиками изображалась спиралевидная туманность.
– Я – Анрис прен Гудис, лейтенант Особой Службы его высочества герцога Круттонского, – значительно, словно он сам был герцогом, произнес инопланетянин на чистом русском языке.
Ченский, сделав шаг вперед, крепко пожал руку пришельца, оказавшуюся неприятно холодной и вялой:
– Александр Николаевич Ченский – эколог и рыбак