– «Осиротел род», – шепотом повторила Юта. – Война между братьями? Одна и та же история повторяется и повторяется… Только тот, про которого я читала раньше, «заматерел» и «дожил до глубокой старости», а тут, видите ли, «осиротел род»… Зачем же было биться?
– Это обычай, – сказал Арман сухо. – Род продолжает только сильнейший из братьев. Тебе не понять.
– Не понять, – пробормотала Юта.
И после минутного молчания вдруг заговорила быстро и убежденно:
– А помните те строки про тень, которая встречает, как брат? Помните? Тот, кто их писал, ХОТЕЛ встретиться с этим своим братом, и не для того, чтобы его убить. Как вы это объясните?
– Никак, – глухо отозвался Арман. Юта, ободренная, продолжала:
– Я думаю, что убивать братьев не так уж хорошо. Рано или поздно остаешься один-одинешенек, и тогда уже впору со своей тенью беседовать… Вот вы, – она осуждающе уставилась на Армана сквозь пламя своего факела, – вы тоже убили своего брата?
Арман молчал так долго, что она испугалась.
– У меня, – медленно сказал он наконец, – у меня никогда не было братьев.
«…Гибель рода!»
Его дед был кликушей. Малыша до обморока пугали обвиняющие выкрики и зловещие пророчества.
«Гибель рода, распад, конец! Кого ты выплодил, сын?! Где сильные внуки, где носители моего пламени, готовые сразиться во славу семьи? Или этот выродок, Арм-Анн, уцелеет?»
Отец молчал. Арман дрожал, забившись в угол.
«Наши предки не простят нам, сын. Роду нужны новая кровь, свежие крылья. Арм-Анн – хилая ветвь. Где его братья, рожденные для поединка?!»
Потом была молния, осиротившая Арм-Анна.
Он тряхнул головой. Факел Юты мерцал далеко впереди – принцесса стояла, разинув рот, перед черной глыбой плоского, вздыбленного камня:
– Горгулья, это что еще?
Арман приблизился, думая о своем. Кивнул отрешенно:
– Здесь заключено пророчество.
– Пророчество?
– Да… О судьбе рода и всех его колен.
– Вам известно ваше будущее?!
Он усмехнулся:
– Нет. Ты же видишь, пророчество зашифровано. Не знаю, пытался ли кто-нибудь его понять… Если и пытался, то тщетно.
Юта стояла, завороженная. Хитросплетения линий пленяли ее, гипнотизировали, сулили неслыханную тайну другого, неведомого мира…
– А я смогу понять? Ну, прочитать, разобраться?
У Армана опустились руки. Факел его зашипел.
– Послушай, – сказал он проникновенно. – Этому камню много тысяч лет. Ты – девчонка, пигалица, песчинка, чешуйка… – он приостановился, подбирая слово, и Юте пришлось помочь ему:
– Скорлупка.
– Скорлупка, – согласился Арман, – Наглая, нахальная скорлупка с неистребимой тягой к неприятностям.
Юта часто заморгала:
– Знаете… Для дракона