– В том-то всё и дело! – зашептал Лафос. – Повалено оно совсем недавно! Значит, дубовики ещё не успели далеко уйти и бродят где-то поблизости, голодные и озлобленные! Все знают, что нельзя подходить к только что срубленным дубам! Давайте скорее уйдём отсюда, пока нас не заметили!
Ещё раз перекрестившись, Лафос потащил коня прочь.
– Верх мракобесия, – пробормотал Дариор, ухмыльнулся и двинулся вслед за суеверным оруженосцем.
В результате разбили лагерь прямо около тропы, чтобы утром не заблудиться. Дариор улёгся на мешок с хлебом и уснул в ту же секунду.
Утро выдалось на удивление прохладным. Холодный ветер дул с севера, неся с собой жухлую листву. Дариор проснулся первым. Лафос лежал поодаль, накрывшись какой-то тряпицей, ёжился от холода и поминутно сучил ногами, будто собака, которой снится охота.
Немного размявшись прямо на земле, Дариор отправился к ближайшему ручью и хорошенько умылся. Вода была ледяная, пропитанная запахами гор. Она нещадно жгла лицо и шею, так что наместнику приходилось изо всех сил растирать кожу, дабы согреться. Наконец, с водными процедурами было покончено, и Дариор вернулся в «лагерь». Тут как раз и Лафос проснулся.
– Доброе утро, господин! – сказал он, сонно потягиваясь. Судя по умиротворённому виду, о дубовиках оруженосец давно забыл.
И тут Дариору пришла в голову превосходная идея. Вокруг валялось множество веток и сучьев, наломанных давешней грозой. Дариор отобрал два наиболее ровных и крепких.
– Ну-ка вставай, – приказал он.
Оруженосец несколько удивился такой поспешности, но поднялся без разговоров.
– Возьми палку.
Глаза Лафоса стремительно полезли на лоб.
– Сир, я…
– Бери!
Пожав плечами, Лафос взял дубинку и выжидательно уставился на господина.
– Бей меня, – спокойно приказал Дариор.
Оруженосец изумлённо раскрыл рот и даже отступил на шаг:
– Не ослышался ли я, господин? – страшным шёпотом спросил он. – Вам, верно, всё ещё нездоровится. Давайте вернёмся в замок…
– Руби меня! – прикрикнул Дариор, теряя терпение.
Однако не помогла и властность командирского голоса. Лафос зажмурил глаза, отбросил сук, а потом и вовсе бухнулся на колени и начал что-то судорожно лепетать: то ли проклятия, то ли снова молитвы.
Пришлось пускаться в объяснения. Прежде всего наместник поднял оруженосца с колен и велел поднять с земли дубинку. Потом взял в руки свою и вкрадчиво пояснил:
– Это тренировка, понял? Ты атакуешь – я защищаюсь. Дошло? Хочу немного размяться.
Лафос просветлел лицом и с готовностью встал в атакующую стойку: ноги на ширине плеч, левая рука впереди, правая с дубинкой отведена назад для