Великий путь, что из варяг и в греки,
Был важным стратегическим пятном,
Тогда торговлю развивали реки,
Служив удобным транспортным окном.
На стругах грациозных шли в походы,
Когда к границам приближался враг,
И Ладоги – синеющие воды,
Противникам отдать нельзя никак.
И мудрый Гостомысл все понимал,
Объединяться – время им настало,
И в Новый город, внука он призвал,
Кто ратных подвигов свершил уже не мало.
И шла молва о Рюрике тогда,
Как о бесстрашном, сильном воеводе,
Его походы – на устах в народе,
А он с дружиною, пленяли города.
Как под его тяжелою рукой,
Ватаги рушились разрозненных народов,
И двигались границы, от походов,
Его дружины, что бросалась в бой.
И утром ранним, в солнечных лучах,
Простор закрыли убранные струги,
Резвился ветер, в плотных парусах,
Скрипели мачтовые ванты, от натуги,
Народ на пристани толпился в суете,
Купцы, степенные, не вдалеке стояли,
Всем миром – князя, с нетерпением ждали,
На площади толкаясь, в тесноте.
О пристань стукнулись смоленые борта,
Канаты сброшены, привязывая лодки,
И, вот дружинников – летящие походки,
Да желтой осени, простая красота.
Степенно Рюрик вышел на причал,
Окинул взором городские стены,
И все почувствовали сразу – перемены,
И от восторга, Новгород кричал.
Забот полно, в те было времена,
Открытые, свободные границы,
Через которые летят по небу птицы,
И шли враждебные, чужие племена.
И, чтобы прекратить набеги эти,
Взять под контроль теперь уж свой народ,
В Изборске – Тровор расставляет сети,
А Синиус – Белозеро берет.
У Рюрика уходят командиры, Аскольд и Дир,
С дружинами, в поход.
В богатый мир, толпой, в Константинополь,
«Повеселиться», если – повезет.
Дружина множится, то Кривичи, то Весь,
Свои ватаги князю посылают,
Их здесь и воинским искусствам обучают,
Сбивая праздность, неприкаянность и спесь,
И тело тренируется для боя,
И дух крепчает в воинском строю,
Чтоб встретить смерть с оружием, и стоя,
И не погибнуть, в праведном бою.
Собрав дружину, Рюрик на лодьях,
Идет к Смоленску, биться ли, брататься,
Ведь если будем тонко разбираться,
Здесь говорили на понятных языках.
Здесь и обычаи похожие и нравы,
Бога одни и те же, стать и быт,
Гостеприимство бесконечное, наряды,
И путь к добросердечности открыт.
И встретились они в открытом поле,
Радимичи, и Кривичи, и Чудь,
И обнялись, и радовались воле,
Открыв другим, такой же чистый путь.
Как