Габов скорчил такую физиономию, как будто только что выпил стакан неразведенного спирта и не нашел, чем запить.
– Тебе, Даша, – сказал он, – надо следователем работать. Умеешь ты одной фразой человека в дерьме по уши вывалять.
– А вы не вляпывайтесь в дерьмо, – посоветовала Даша. – На вас уже смотреть противно. Я не вас лично имею ввиду, а всю вашу компанию, один нормальный человек и тот Жириновский.
– А что такого Жириновский учудил? – заинтересовался я.
– А ты в новостях не читал? – удивилась Даша. – Он где-то раздобыл маломощную сетевую глушилку, накрыл помехой зал заседаний в госдуме, устроил там шоу…
– Об этом я читал. А что здесь крутого?
– Крутое здесь то, – сказала Даша, – что своих партийных товарищей он вооружил парализаторами, работающими на неизвестном науке принципе. Когда террористы ворвались в зал, их тут же положили, а потом ЛДПРовцы отследили, откуда было проникновение, и… Николай Алексеевич, вы не знаете, что они сделали с этими гадами?
– Не знаю и знать не хочу, – отрезал Габов. – Если узнаю, придется принимать меры, а мне достаточно и того, что Жириновский сейчас… – он осекся. – Неважно.
– Ведет переговоры с Путиным, – закончила за него Даша. – Вы зря тут секретность разводите, на Сорэ тайны долго не держатся.
– Вот это меня и пугает, – заявил Габов. – Чужие ничего серьезного еще не предприняли, а мы уже деморализованы.
– Не так уж и деморализованы, – возразил я. – Даша, например, самообладание сохраняет вполне.
– Это потому, что у нее ответственности нет никакой, – проворчал Габов. – Легко сохранять самообладание, когда ни за что не отвечаешь.
– Давайте не будем заниматься самобичеванием, – предложил я. – Да, все плохо, ну и что? Нам сейчас надо думать не о том, как все плохо, а о том, что надо делать, чтобы все стало хорошо.
– Думай, – согласился Габов. – Я уже пробовал. Подумал-подумал, а потом запил. Слава богу, ненадолго.
– Андрей, – сказала вдруг Даша. – Может, тебе стоит у Вудстока совета попросить?
А ведь она права. Может, это и есть единственный выход из ситуации?
«Вудсток! Что скажешь?»
Ничего.
«Почему?»
Не вижу темы для разговора.
«Тебе не интересно то, что мы обсуждаем?»
Очень интересно.
«Тогда почему ты не хочешь помочь?»
Нет необходимости.
«Ты считаешь, что все потеряно?»
Нет.
«Тогда почему?»
В моей помощи нет необходимости.
«Проблема так просто решается?»
Это не проблема.
«Может, для тебя это не проблема, а для нас проблема!» возмутился я. «Что мы должны сделать, чтобы ее решить? Помоги мне, пожалуйста».
В моей помощи