Ночная трасса.
Фары выхватывают стройную девичью фигурку на обочине. Девочка машет мне рукой, просит, чтобы я остановился. Торможу, сдаю назад.
Девчата-плечевки, проститутки, которые «работают» вдоль трассы, никогда сами не останавливают машины. Таков этикет профессии. Кому надо сам остановится.
Моя девчушка открывает дверь – до города подвезешь?
– Садись.
– Только денег у меня нет, – говорит она дерзко, с вызовом, но есть кое-что получше.
– Ладно, ладно, садись ты, Мария Египетская, я мзды не беру, – с улыбкой отвечаю я.
– Я, действительно, Мария, – удивляется девчушка, – но только не Египетская, а… – она назвала свою фамилию, довольно распространенную у нас в России.
О, наша святая провинциальная простота..!
Мы трогаемся и быстро мчимся по пустынной трассе.
Салон автомобиля наполнился резким запахом водочного перегара, курева и безстыдной продажной любви.
– У тебя (она мне тыкает, несмотря на огромную разницу в возрасте) музыка в машине есть? Я люблю веселиться и танцевать, – кокетливо поясняет моя пассажирка.
– У меня музыки в машине нет.
– А это что? – обличила она меня, указывая перстом на светящуюся панель магнитолы.
– Здесь у меня псалмы царя Давида.
– Что-что здесь у тебя? – не понимает Мария.
– Псалмы царя Давида. Это не музыка, а хваления Господу – они очищают человеку сердце и укрепляют человека в сложных обстоятельствах жизни, – раскованное поведение пассажирки стало уже тяготить меня.
– Ну, хорошо, давай, включай. Что там у тебя… – снисходительно разрешает мне будущая Мария Египетская.
– Живый в помощи Вышняго, в крови Бога Небесного водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма своими осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его, – зазвучал в салоне безстрастный голос Валаамского инока, читающего 90 псалом царя Давида.
Непроглядная ночь, споручница князя тьмы, окружала нас с трех сторон, забегала впереди света фар автомобиля.
Радостно, спокойно вдруг стало мне на душе. Казалось, что я стою рядом со чтецом в гулком храме и он не напрасно трудится в этой ночи, молясь во тьме и разрушая тьму, читая с зажженной свечой:
– Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящие, от сряща и беса полуденнаго.
Мы с девушкой молчали, как бывает при сосредоточенной молитве во время Богослужения в храме. В салоне автомобиля висела благоговейная тишина. Слова древних песнопений Псалтыри завораживали своей надмирной сущностью, удивляли игрой смыслов, приближали нас к чему то великому – не вместимому в человека – Божьего, всемирного масштаба, соединяя нас со Вселенной.
Моя пассажирка съежилась и притихла.
Её дерзкий гонор – повадка молодого и сильного животного – пропал.
Я заметил – с ней что-то происходило. Видимо, она, как и я, тоже