– Я сам не мог встретить. Узнав о прибытии эскадры и что война объявлена и не имея сведений от вас…
– Где эскадра?
– «Паллада» в Императорской гавани, ваше превосходительство, паровая шхуна в Де-Кастри и ждет…
«Отлично! Шхуна нужна!»
– …чтобы с вашими распоряжениями идти в Императорскую.
– «Оливуца»?
– Пошла на Камчатку с вашими распоряжениями. Транспорты «Двина», «Иртыш» и «Князь Меншиков» в Де-Кастри ждут прибытия сплава, чтобы везти войска.
– На Камчатку пойдет триста.
– Не могу без гнева вспомнить, ваше превосходительство. Путятин снял все посты на Сахалине! Буссэ исполнил беспрекословно и явился на шхуне в Де-Кастри.
– Николай Васильевич здесь?
– Да. Николай Николаевич! Вы получили мое письмо на устье Уссури? Гольд жив?
– Да, да, но об этом после! Я ведь в вашей власти, и ошибка может быть исправлена. Сейчас не до того. Надо отправлять войска в Камчатку, подкреплять, а не рассеиваться. Пост я не поставил.
После общего сумбурного разговора Муравьев увлек капитана в свою каюту.
– Не гневайтесь на меня, Геннадий Иванович, но я не мог и не должен был оставлять пост, – серьезно добавил Муравьев.
– А на Хунгари?
– Нет!
– Да вы все дело портите, Николай Николаевич! – кажется, пользуясь тем, что они были одни, резко сказал Невельской.
Лицо его вытянулось, заметны костлявые надглазницы. Чувствуется, что утомлен до крайности, ему не до торжества, для него решается вопрос жизни и смерти.
– Идут американцы. Эскадра Перри…
– Успокойтесь, Геннадий Иванович.
– Как мы добивались с вами, чтобы Сахалин занять, сколько вы хлопотали. Я узнал – чуть волосы не вырвал! Что же это, помилуйте, за что? Какое имеет право адмирал? Уничтожить все труды, зачеркнуть. Подло! Где честь у майора Буссэ?
– Видимо, были у адмирала какие-то соображения.
«А невыдержан Невельской, – подумал генерал, – чуть не испортил историческую встречу».
– Но как вы, Геннадий Иванович, могли не снабдить зимовку в Императорской? – раздраженно сказал губернатор. – Ведь это бросает пятно на все наше дело. Эти смерти теперь будут вечным упреком и вам и мне. И так бог знает что говорят про экспедицию в Петербурге.
Невельской стал объяснять.
Муравьев, казалось, был расстроен.
– Кстати, гольд, доставивший ваше письмо на устье Уссури, исполнил все молодецки. Он поразил меня. Это совершенный герой. У вас есть глаз на людей. Он служит у меня на сплаве, и я буду хлопотать о награждении его медалью.
Муравьев