– Хорошо, Александр Христофорович, – сказал Сергей Борисович, поднимаясь со скамейки, – как только врачи посчитают, что ваше самочувствие значительно улучшилось, я пришлю за вами машину, и вас отвезут в Москву. Вы своими глазами сможете увидеть – как теперь выглядит Первопрестольная, комендантом которой вы стали сразу же после изгнания французов.
Попрощавшись с Бенкендорфом, Щукин и его спутник отправились к ожидавшей их машине. Они молчали, обдумывая то, что им довелось сегодня услышать. Первым заговорил Сергей Борисович.
– Олег Михайлович, – сказал он, – с графом мы более-менее все обговорили. Думаю, что сейчас Александру Христофоровичу надо как следует подлечиться. Ведь, насколько я помню, в нашей истории граф Бенкендорф скоропостижно скончался в 1844 году от инфаркта. Я не ошибся?
– Это официальная версия, – ответил Щукин, садясь за руль черной иномарки, на которой он с Сергеем Борисовичем приехал в санаторий. – Но поговаривали, что смерть его была не случайной. Впрочем, кто теперь может сказать об этом точно? Важно, чтобы в новой версии истории России этого не произошло. Хотя в любом случае надо осторожно выводить графа из игры, а вместо него пусть спецслужбы империи возглавит ротмистр, пардон, уже майор Соколов. Кстати, каково ваше мнение об этом молодом человеке?
– Мое мнение?.. – Машина тронулась с места, и подполковник на несколько секунд задумался. Потом он ответил: – Мне кажется, что Дмитрий далеко пойдет. Он умен, хорошо образован, инициативен, порядочен и храбр. В последнем я убедился лично, когда нам пришлось обезвреживать британцев, захвативших заложников. Думаю, что со временем он станет так же близок к императору, как и Бенкендорф.
– К тому же, как я слышал, – улыбнулся Сергей Борисович, – ваша дочка с большой симпатией поглядывает на этого молодого человека…
– Гм, – немного сконфуженно ответил Щукин, – пока еще рано об этом говорить. Моя Надежда – девица взбалмошная и непостоянная, как все женщины. Но если между ними возникнет что-то серьезное, то я этому буду только рад. Пора ей подумать о семейной жизни, а мне, наконец, заняться воспитанием внуков.
– Дай-то Бог, – покачал головой Сергей Борисович. – Но это все лирика. Нам же следует подумать о материальном обеспечении всей операции. А потому, как я полагаю, наш следующий визит – к Антону Воронину. Ведь если бы не его изобретение, то вряд ли мы сейчас ломали голову над проблемами XIX века.
– С ним будет труднее, – вздохнул Щукин. – Антон – человек, который не любит работать под контролем. Он по натуре индивидуалист и анархист. Впрочем, он достаточно разумен, чтобы понять пользу от нашего сотрудничества. Надо только разговаривать с ним на равных. И не пытаться диктовать