разум решал глобальные проблемы, мимо, как тени, мелькали сущности, добившись аудиенции; как в поликлинике – все проходили без очереди, мне же приходилось ждать в позе индийского йога. Гурим открыл свой мозг, ему нужен был совет. Он боялся разрушить вселенную, которая, как стеклянный шарик повисла на дереве вечности. Одним только неосторожным движением можно было превратить этот мир во всё пожирающий огонь – в пустоту. Он чувствовал колебание оси вселенной, совершая свои переходы во времени и пространстве. Он не знал – имеет ли он право, чтобы что-то взять в чужих мирах, или, наоборот, что-то оставить, кроме памяти случайных свидетелей о его кратковременном присутствии. Гуриму нравились планеты дикие, не покорённые, хищные. И не редко стадо безобразных динозавров, покрытых слоистыми пластинами, похожими, по основе, на кевларовую, вставало в недоумение, при появлении серда, своим видом и обманчивым добродушием, напоминающего величественного Мастифа. Только этот игривый щенок был на голову выше любого ящера, и он был голоден, очень голоден. Гурим, таким образом, решал проблему насыщения энергией своего тела. Но не за этим он пришёл к разуму Космоса, он хотел насытить душу. Гурим был ещё молод и полон сил. Он хотел построить дом, город, планету, империю. Гурим, не раз, осуждал себя за то, что выбрал тело серда, кто думал, что после путешествия в чужие миры, возвращаться было некуда. Его тело, вместе с планетой Тиллур, утонуло в нирване вечности. И только старый потерянный добрый серд смог принять его. Гурим ловил отголоски мыслей этого животного, пытался привыкнуть к новой аскетичной обстановке, к окружению тиллурианок. Только не мог привыкнуть к телу собаки. С этими лапами и лопухами, растущими из головы, город никогда не построить. Бывшее тело Гурима имело восемь рук, и сам он был больше похож на паука, только паутину плёл из мыслей в голове врага. Гурим с лёгкостью мог победить любого противника, заставив его делать то, что хочет сюзерен (властелин). Только самкам своего рода он не мог противостоять, в брачный период они делали из Гурима «обёрточную бумагу», мешая и подчиняя его мысли, опустошая его мозг. Гурим вздрогнул. Он потерял своё племя вместе с гибелью планеты, в мирах разумных не было ему подобных. Автоматически, страх перед женским полом, переключился на его спутниц. Эти зелёные тиллурианки на планете были его врагами. Он любил подшучивать над этим племенем, путая им пути, и зная про арахнофобию этих существ, любил появляться со зловещим видом, в самых не предсказуемых местах. Но всё это было в той жизни, а эта, как и его новое тело, было ограничено куполом и грудой металлического мусора. И тиллурианки, и серд, и сам Гурим были с одной планеты и связаны одной болью. – Что ты хотел? – раздался голос разума. Гурим рассказал о своих проблемах, основной упор делая на несовершенство своего тела. Космос не долго думал, читая его мысли. Он ответил просто: – Не можешь сам? Заставь другого. Ищи единомышленников. Не хватает дня – есть ночь! Думай и делай. Победи свой страх!
