Эта воспитательница научила детей говорить на немецком языке. Он настолько был ими освоен, что иногда во сне Колюша говорил уже не по-русски, а по-немецки. К сожалению, ей не пришлось пробыть у нас долго, и легкость разговора на немецком языке была впоследствии детьми утрачена.
В Колюшу было заложено нежное сердце, отзывчивое к горю и страданиям окружающих. Я помню, как ребенком лет пяти он любил рассказывать о преподобном Серафиме по большой картине, на которой были изображены различные случаи из его жития. Когда он доходил до эпизода с избиением преподобного разбойниками, то останавливался, закрывая глаза ручкой, и говорил: «Не могу смотреть».
Жалостливость, которую мы старались привить детям, была вообще характерной чертой Колюши. Когда ему было около четырех лет, он очень любил стихотворение следующего содержания. Мальчик Ваня пришел из школы без книг. Мама спрашивает его:
– Ваня, где же твои книги?
– Я из школы их не взял.
Снова Ваня возвратился
И опять пришел без книг,
Сел тихонько в уголочек
И головкою поник.
– Ваня, где же твои книги?
– Я вчера их потерял!
– Как же, мальчик?! Как же, Ваня?!
Что же, будет так и дале? —
Сердце маме лгать не может…
Ваня со слезами сознается, что он отдал свои книги бедному мальчику, который не мог их купить. Ваня просит его простить и говорит, что сам будет учить уроки по памяти.
Это стихотворение Колюша любил декламировать с мамой в лицах. Он садился в уголок с грустным личиком и затем бросался на шею к маме со словами: «Прости». «А потом что было?» – просил он у мамы ему подсказать дальнейшее. Очевидно, поступок Вани глубоко запал в сердце Колюши.
Уже с самого раннего возраста Колюша также очень любил подавать нищим. Отправляясь гулять со своей воспитательницей, он брал всегда с собой спичечную коробочку с медными деньгами. Зоркими глазками он искал по улице нищих. Если нищий встречался на другой стороне улицы, то он старался добиться разрешения перебежать через улицу, чтобы подать нищему. Когда дети гуляли по улицам, тетя Варя обычно брала за руки младших детей – Наташу и Сережу. Колюша, как старший (шести лет), шел впереди и обследовал безопасность дороги. Подходя к раскрытым воротам, он останавливался, заглядывал в них – не выезжает ли из них автомобиль, и потом говорил сзади идущим: «Можно идти».
Нежно любил Колюша и животных. Мне приходилось пробирать его за то, что он целовал своего котика в самую мордочку (как он называл, «моську») и брал его с собой в постель под одеяло. Следует упомянуть, что в нашей семье дети были приучены к ласке. Некоторые из наших знакомых считали неправильным наше отношение к детям, характеризовавшееся избытком нежности. Про нас говорили: «У Пестовых все время целуются» – и считали, что подобное воспитание детей вредно и прививает им излишнюю чувствительность.
Колюша никогда не позволял себе драться с товарищами. Когда ему было около шести лет, мы были с ним на рождественской елке