– Огород разрабатывать буду, а вот насчёт пасеки не подумал. Возможно, в перспективе, и разведу, – ответил Владимир Поликарпович.
– Пишите заявление на древесину, а вот если огород и пасеку разводить будете, то это надо в аренду участок брать, – сказал лесничий.
– Давайте, я возьму.
– Но для этого надо второе заявление писать и на имя директора лесхоза, – продолжал разъяснять лесничий.
Написав два заявления и получив лесорубочный билет на пятнадцать кубометров, Владимир Поликарпович заехал в местный магазин, купил хлеба и помчался уже к себе, по дороге планируя, как начнёт строительство своего первого в жизни жилья. Приехав на стан, первым делом стал готовить обед, наварил полный большой котелок борща, пообедал, а котелок отнёс в ключ и поставил в воду, обложив камнями, чтобы не унесло течением. Лесничий предупредил его, что лес нужно свалить не менее чем в пятидесяти метрах от ручья, поэтому Владимир Поликарпович взял бензопилу, отступил пятьдесят метров и огляделся. Вокруг росли разные деревья как хвойных, так и лиственных пород. Приглядевшись к ним, Владимир Поликарпович вспоминал слова лесничего: ствол лиственницы – красноватого цвета, ствол пихты – серого, а ствол ели – коричневого, а пилить можно только лиственницу. Поэтому он выбрал одну из лиственниц, высокую, стройную и почти без сучков, только на вершине были видны раскидистые ветви. Завёл бензопилу и свалил дерево, оно с грохотом упало на землю, эхо разнеслось по всей округе и затихло где-то внизу ручья.
Владимир Поликарпович заглушил пилу и сел на ствол спиленного дерева. «А на какую длину распилить его?» – задумался он. Размер домика он ещё не определил, поэтому туго соображал. Оставив пилу у ствола, вернулся на стан. Поднялся на площадку, где собирался строить дом. Площадка была большая, больше десяти метров от одного края до другого. «Большой дом я позже построю. А что если у подножья построить маленький домик, полуземлянку, а потом, когда построю большой дом, этот можно переделать под баньку и прямо из неё прыгать в воду». Эта идея ему очень понравилась, и потом он часто возвращался к ней и благодарил себя за то, что тогда принял правильное решение.
Он взял лопату и начал расчищать площадку под будущее строение. Попадались большие камни, он выкатывал их руками в сторону ключа, обкладывая берег то с одной стороны, то с другой. «Если поднимется вода, то чтобы не размыло», – подбадривал он себя. Работая, он и не заметил, как наступил вечер, под ложечкой в животе урчало, а площадка была не готова. Ладони от натёртых мозолей болели. Не помогали даже перчатки, они протёрлись, и он надел сверху ещё одну пару. Когда разгорелся костёр, он повесил на таган котелок с борщом, чтобы разогреть. С трудом начал снимать перчатки. На ладонях не было живого места, они были стёрты в кровь. «За тридцать лет трудовой деятельности тяжелее ручки и ложки ничего не поднимал, а тут…»
Несмотря на изнывающую боль в ладонях, мышцах рук и ног, позвоночнике, у него даже не закрались мысли сомнения, что он пошёл по неверному пути. В палатке спалось хорошо, после трудового дня он уснул сразу и проспал до самого утра, а когда проснулся,