Помогал ему и скрупулезный выбор союзников. Все больше стремящаяся утвердиться в мире администрация США в начале нового века отстаивала арбитражное движение по тем же причинам, что русский царь пацифизм, – как способ устранить угрозы, одновременно упрочив свою репутацию в глазах всего мира. При поддержке Международного американского конгресса 1890 г. в Вашингтоне, на котором было одобрено «принятие арбитража как принципа американского международного права», движение на короткий момент достигло успеха в качестве исключительно американского вклада в мирный процесс. Известный своей энергичной политикой в отношении менее значительных стран президент Теодор Рузвельт поддержал эту идею, сочтя ее полезной для отношений между великими державами; в 1902 г. он вернул к жизни Постоянную палату третейского суда, учрежденную тремя годами ранее. Когда европейские мирные активисты пожаловались ему, что новый суд оттесняют в сторону и он вот-вот исчезнет из-за недостатка работы, Рузвельт извлек на свет старый конфликт с Мехико, который обе стороны согласились передать на рассмотрение в Гаагу. Он также предложил созвать вторую международную конференцию в Гааге, чтобы продолжить работу, начатую в 1899 г., а когда Русско-японская война прервала процесс подготовки, выступил посредником между двумя сторонами на мирных переговорах, за что получил в 1906 г. Нобелевскую премию мира. Вручавший Рузвельту премию норвежский чиновник, также явно сторонник арбитража, заметил, что
двадцать или пятнадцать лет назад… борьба за мир выглядела совсем по-другому, нежели сейчас. Поначалу она воспринималась как утопическая идея, а ее сторонники – как благонамеренные, но слишком оптимистически настроенные идеалисты, которым нет места в практической политике, оторванные от реалий жизни. С тех пор ситуация радикально изменилась, поскольку в последние годы ведущие государственные деятели, даже главы государств, принимают в ней участие, отчего она приобрела совершенно другое значение в глазах общественного мнения[100].
Кример наверняка был бы удовлетворен. Инициативу Рузвельта возобновить гаагский мирный процесс побудил в действительности сигнал от еще одного детища Кримера – Межпарламентского союза, конгресс которого прошел в Сент-Луисе в 1904 г. Кример сыграл ведущую роль в образовании Межпарламентского союза в 1889 г. и являлся его вице-президентом и главой британской секции. В последнее десятилетие века он начал быстро расти (и существует до сих пор, хотя и лишь как бледная тень былого союза), став для Кримера трибуной, с которой он мог пропагандировать создание международного арбитражного суда. Общественное мнение могло считать русского царя и американского президента инициаторами двух гаагских конференций, однако без Кримера ни одна из них не состоялась бы. Признавая его вклад, в 1903 г. его самого, за три года до президента Рузвельта, наградили Нобелевской премией