Преодолевая врожденную стеснительность и нежелание попасть в предполагаемое дурацкое положение, Максим приблизился к тесному кругу беседующих. Все это – ненавязчивая демонстрация своей исключительности, ленивый смех, богемные шмотки, хипповые фенечки, нечесаные бороды и едва уловимый запах травки – было ему знакомо, и все это успело смертельно надоесть. Он выбрал девушку в больших очках, некрасивое, но самоуверенное существо, сублимировавшее в творчество нерастраченную сексуальную энергию, и вполголоса обратился к ней:
– Прошу прощения, я могу с вами поговорить?
– Пожалуйста, – она пожала плечами с деланным равнодушием. В ее правой руке обнаружилась сигарета, которую она нервно разминала пальцами.
Он отвел ее в сторону и спросил:
– Вы знаете Игоря Седого?
Теперь Макс обнаружил еще кое-что, а именно, красные воспаленные глаза за стеклами очков. Ему показалось, что девушка на несколько секунд затаила дыхание. Он неправильно истолковал ее молчание и начал на ходу придумывать легенду.
– Понимаете, я его школьный друг. Случайно зашел сюда – и вот… Не видел Игоря десять лет.
С возрастом можно было промахнуться, но девушка вряд ли обратила внимание на такую мелочь. В эту секунду до него дошло, что случилось нечто непоправимое. С каким-то раздражающим трагизмом она прошептала:
– Он умер вчера. Погиб. Извините…
Она поспешно вернулась в свой спасительный круг, отгородившись от незнакомца завесой сигаретного дыма и корпоративного духа.
Макс выдохнул сквозь стиснутые зубы и медленно двинулся к выходу. По пути его взгляд невольно снова обратился к картине. Теперь она показалась ему еще более мрачной. В ней содержалось зашифрованное в неуловимых зрительных образах послание с того света, предсказание мертвеца, завещание и обещание…
Макс посмотрел на табличку с ценой. Что-то около сорока долларов. У него не было с собой денег. Он вышел на улицу и с некоторым облегчением окунулся во влажный холодный воздух.
Голиков никогда не считал себя суеверным психом. Тем не менее, он знал, что вернется за картиной в ближайшее время.
Глава четвертая
Книжный червь по имени Виктор Строков выполз из главного офиса харьковского издательства «Фиона» и направился к трамвайной остановке. Он был потрясен не столько тем, что держал в руках книгу со своей фамилией на обложке, сколько тяжестью, которая обрушилась на него. И все благодаря человеку, умершему примерно восемьдесят лет назад. Однако, Строков не сбрасывал со счетов и собственную изобретательность.
До сих пор он жил переводами брошюрок на модные оккультные темы и мистических трактатов. Волна интереса к такого рода литературе начала спадать, и ему пришлось «опуститься» до детективов, эротических триллеров и описаний