Ирина улыбнулась:
– Спасибо, товарищ председатель, за заботу, но меня нынешняя жизнь вполне устраивает.
Председатель улыбнулся:
– И не скучно вам со стариками?
Ирина ответила серьезно:
– Некогда скучать, у меня много работы. До завтра.
Но Панков позвонил ей уже через час, сказал, что начальник сельхозуправления перевел стрелки на райисполком, вот председатель приглашает обоих для обсуждения предложения, и надо выезжать немедленно.
Панков сам за рулем уазика, Ирина в строгом сером костюме, волосы косынкой схвачены, явно волнуется, крутит в руках свои чертежи.
– Председатель райисполкома мужик толковый, если он поддержит, считайте, что все получится.
– А если нет? Вдруг ему абсурдной покажется идея? Жили же столько лет, и ничего, – озабоченно высказалась Ирина.
Панков возразил:
– Не скажите, Ирина Николаевна, в районе многое меняется. Сейчас на село стали обращать внимание, вот мы еще три года назад почти ничего не строили, а сейчас школу заканчиваем, дом культуры на очереди. А жилье? Обещаю: в будущем году выделим вам квартиру в новом двухквартирном доме, замуж вас выдадим, будете садом-огородом заниматься, и мужа вам подберем, чтобы специалист в колхозе прибавился.
Ирина будто и не слышала разговора про квартиру и мужа, до самого райцентра молчала, а когда подъехали к исполкому, повернулась к Панкову:
– За квартиру спасибо скажу, а вот мужа, Алексей Павлович, я сама как-нибудь выберу, договорились?
Панков смутился:
– Я же в порядке шутки, Ирина Николаевна!
Она ответила:
– А я очень серьезно, Алексей Павлович.
Панков хлопнул дверцей:
– Идем. Сейчас нас Николай Петрович помирит.
Николай Петрович Хевролин вторую пятилетку был в должности, а до того десять лет работал председателем большого колхоза, откуда и происходил родом. Все, как у всего поколения: трудное военное детство и не менее сложная послевоенная юность, был бригадиром, вступил в партию, нашлись добрые люди – предложили поехать в советско-партийную школу. Николай понимал, что не только институт – техникум ему не светит при его вечерней семилетке, но в совпартшколе учили упорно, готовили кадровых работников власти и партии. Направили секретарем парткома, он так понимал, что все, кроме бумажных дел, есть продолжение работы бригадира, только в масштабах всего колхоза. Так же рано утром приходил на дойку, выезжал проверять ночную пастьбу скота, в посевную и уборочную жил на полевом стане и в поле, переезжая из бригады в бригаду, всегда с народом, всегда среди людей. Его запросто звали Петровичем, почти всегда на «ты», он не кичился и «зоб не растил», как случалось с иными: только стал начальником – сразу через губу разговаривать начинает, голос подбирает, цену себе тоже. Он помнил рассказ одного острословного мужичка:
– Пашку Варварина, как в рабочком изобрали,