Я, про себя, называю ее дюймовочкой. С дюймовочкой мы познакомились… даже не знаю. Такое впечатление, что очень давно, но этого просто не может быть. Этой мелочи всего двадцать лет. Учится на политолога, но уже набирает стаж в отделе маркетинга крупной фирмы. Вот где огонь, вот где энергия и напор. Наверное, и дюймовочкой-то я ее назвала поэтому. Ведь не такая уж она и малюсенькая. Просто внутренний ее потенциал значительно превышает ожидаемое при такой изящной внешности. Впечатление такое, что ее разрывает изнутри, и стоит на лишнее мгновение остаться неподвижной, у нее внутри перегорят все провода и тумблеры.
Наша курилка – это подоконник женского туалета. Здесь мы с Маринкой находим свою временную гавань.
– Ну что, Василиса Васильевна?
– Что? – Я закуриваю.
– Идем?
– Куда?
– Ну-у, – она все еще тешит себя надеждой, что я смогу вспомнить сама и, судя по задранным на лоб бровям, меня это несказанно обрадует. Похоже, я что-то счастливое упустила в своей жизни.
– Мы идем… – подыгрываю я бесполезной затее.
– Куда-а, – тянет Маринка.
– Куда-то идем, – я сокрушенно жму плечами, но, боже мой, это же Марина. Она еще и грамма надежды на мою сообразительность не потеряла. Меня же беспокоит, не пообещала ли я ей чего-то такого, отчего зависит ее жизнь. Впрочем, вряд ли у меня найдутся меч, конь и женские доспехи.
– Мы идем туда, где собираются… – Марина подкинула еще немного информации.
– Собираются, – никаких озарений в памяти.
– Кто собирается? – продолжает растягивать слова Маринка. По ее виду я заключаю, что вспомнить не удается что-то очень простое. Мне даже становится обидно. И я решительно выдвигаю версию:
– Собрание.
– Собрание? – Маринка непонимающе хлопает глазищами. – Какое собрание?
– Собрание, – отмахиваюсь я. Честно говоря, тема мне порядком надоела.
Мне не надоедает Маринка. Никогда. Что-то такое в ней есть, очень близкое мне по духу, ну или умильное, что ли. С любым другим человеком я бы еще в начале наших упражнений впала в глубокую депрессию с элементами истерики, но с Маринкой… у меня уже лоб болит от напряжения, устало трясутся сведенные брови. Чтобы не расстраивать это глазастое чудо генетики, пытаюсь сменить тему:
– А, кстати, зря в ваше время нет собраний. И на картошку сейчас в институтах, наверное, не ездят. А вот в наше время, я еще застала…
– Василиса Васильевна! – Маринка топнула ногой. Не собьешь ее с мысли. Несчастная, тяжело ей будет замужем.
– Ну, не вспомню я что-то, Марин, – трагически сдаюсь я… как же, сразу она мне все рассказала и напомнила, держи карман шире. Китайская пытка продолжается:
– Василиса Васильевна,