Если б Вы знали, как я мечтаю увидеть себя на сцене, Вы себе даже не представляете! Не на видео, а на сцене, живьем – себя в роли Отелло или, скажем, в роли князя Мышкина. Вам все равно не понять этого, потому что профессионального актера, которого посещают такие мысли, может понять только коллега. Только коллега поймет, почему самые счастливые для меня мгновения наступают, когда я сижу в зале в качестве зрителя. Это просто неземное наслаждение!
Это не я запарываю текст, это не я поскользнулся и грохнулся со стола, это не меня будет материть режиссер за заваленный темпо-ритм, это не у меня лопнет на спине сюртук при изящном поднятии на руки, мягко говоря, располневшей героини, и, наконец, это не я танцую пародийный танец на плечах партнера весом в пятьдесят два килограмма!
Да… хорошо быть зрителем!.. Никакой тебе ответственности, ни каких тебе душевных травм и вывихов коленных суставов…
Павел Морозов в роли графа Калиостро
Сразу же наплывают воспоминания о том, как я играл в спектакле «Последняя гастроль графа Калиостро» в период вынужденных частых посещений психотерапевта. Однажды, мне были прописаны какие-то чудодейственные антидепрессанты. Причем психотерапевт настоятельно просил меня рассказать обо всех нюансах и ощущениях, поскольку даже он смутно представлял – какими они могут быть. Но добрый доктор предупредил, что лекарство якобы делит пациентов на две категории – одних мягко возбуждает, других – не менее мягко затормаживает.
Как я потом понял, г-н психотерапевт не очень точно представлял себе истинный смысл слова «мягко». Перед самым спектаклем я вдруг осознал, что не совсем понимаю, кого мне сейчас придется играть. Поэтому спросил об этом режиссера-постановщика. Он разоржался и сказал, что очень оценил мою шутку. Тогда я тихо задал тот же вопрос партнерше. Она послала меня к… черту. Потом я увидел программку, и прочел в ней, что в роли Калиостро – П. Морозов. Стало немного легче. Значит – Калиостро… Я призадумался… Теперь осталось понять – кто такой П. Морозов? Я становил на полном скаку, ошалело пробегавшего мимо режиссера, и поинтересовался у него кто такой Морозов? К ответ меня назвали «гав… юком» и сказали, что это уже похоже на шутку дебила.
Но тут очень добрая душа в образе помощника режиссера, тоже часто посещавшая психотерапевта, голосом заговорщика открыла мне удивительную тайну: Калиостро и П. Морозов – это я и есть… Два – в одном? И тут мне стало по-настоящему страшно, поскольку теперь я не мог вспомнить до конца ни одной строчки из своей роли. У некоторых реплик я не мог вспомнить даже первых двух слов.
…Как я играл в тот день Калиостро помню с трудом (вот на это я не хотел бы смотреть ни живьем, ни на видео). Помню только, что когда по моей вине провисла первая гигантская пауза, все актеры начали сверлить меня зверскими взглядами в ожидании моей реплики. Я мучительно пытался вспомнить начало