– Я знаю, вы удивлены. Я давно умер, похоронен, вернее кремирован, а сейчас явился. Вы не понимаете, как это может быть, для людей подобное невероятно. Вас мучают вопросы, которые даже трудно сформулировать. И хотя первым логичным человеческим вопросом можно считать "как это так? Как это происходит? Главный все-таки вопрос не в том "как?", а скорее "зачем?" Зачем я пришел к вам?
Я много думал, как вы меня примете? Понимал, что будете ошеломлены, особенно поначалу. Надеялся, что обрадуетесь, но понимал, что вряд ли… скорее всего, я для всех – непрошенный гость…
– Пап, ну зачем ты так?
– Погоди, Ира, не перебивай меня…
– Я не могу не перебивать. Ты, вот, все говоришь, я "думал… понимал… надеялся". Тебя же нет, ты умер. Вот, что я не понимаю и никто не поймет. Есть что ли "тот свет"? Рай, ад…? Никогда не поверю.
– Ира, вряд ли сейчас следует об этом говорить. Ты права, конечно. Для живущих меня давно нет. Все так. Я должен подумать, как вам это объяснить.
– Ты все, как ты говоришь, "думал", а что ж об этом не подумал?
– Мне такие вещи кажутся неважными. Я пришел, и вам это надо принять.
– Легко сказать. Ладно, оставим это. Перейдем к "зачем?" В чем цель… всего этого?
Ира не могла подобрать правильных слов. Весь начавшийся разговор, казался ей неправильным. Давно умерший отец, сидящий с ними за завтраком, его тихий размеренный голос, ее собственные неловкие вопросы, в которых сквозила несколько агрессивная растерянность, Федя, явно не желающий принимать участия в их "разборках". От ситуации попахивало таким мощным абсурдом, что Ирина поежилась. Они походили на персонажей современных психоделических пьес: холодные, бездушные диалоги, начисто лишенные человеческих эмоций. Ирина уже и сама не понимала, были ли она действительно во власти сумятицы чувств, где все перемешано или ее интересовала только рациональная составляющая события.
Это же ее отец! Она с такой болью пережила его уход, весь ее привычным мир внезапно пошатнулся! Эти жуткие похороны, поминки, медали и ордена на подушечках, масса чужих пьяных людей, слегка дурнотное состояние, и она – одна, и нет Феди. Как она тогда долго не могла опомниться! Все бы отдала, чтобы вернуть отца, чтобы он был рядом! Понимала, что это невозможно, что надо приспосабливаться. А сейчас прошла целая жизнь. Все отболело, изменилось, нарушилось и восстановилось. И он опять с ними? Зачем? Получается, она не рада? Или рада? Ира не знала. А он? Он теперь ей кто? Тот ли он отец ей в изменившейся ситуации? Нужен ли он ей? Может и да, но остальным точно не нужен. Не надо себе лгать. Ничего этого она отцу не сказала, странным образом он не располагал к откровенностям. Да она, впрочем, и раньше с ним не откровенничала.
– Ира, нам с тобой надо снова друг к другу привыкнуть. Я никуда не спешу. Буду у вас жить, со всеми познакомлюсь. Все будет хорошо. Какие у вас на сегодня планы?
"Какие планы?" – папа,